как Уэбстер. И никак не был связан с «теми» Томасами, старинными тори, состоятельными и привилегированными, которые жили в лучших районах Маршфилда на южном берегу Бостона. Порода и происхождение отличали его от всех остальных, с кем советовался Хьюз.
Томас и Уэбстер могли жить поблизости друг от друга в Маршфилде, однако Томас происходил с «другой стороны устья» реки Саут, а «сквайр Уэбстер» владел огромным поместьем у Грин-Харбор[473]. Уэбстер любовно удобрял песчаную почву водорослями, разводил гусей и уток в своем пруду. Когда на пике славы он приехал в Маршфилд, Томасу было около двадцати. Он сразу подпал под обаяние великого человека.
К тому моменту, когда Роберт Коллинз (и Уиллис Хьюз) принялся искать юриста, Томас достиг высокого положения. Несмотря на «отсутствие возможностей для образования в юности», он сумел добиться успехов в бизнесе, военном деле, политике и юриспруденции[474]. Начинал со шляпника на Ганновер-стрит, но бросил это занятие, чтобы учиться у партнера Дэниела Уэбстера в Бостоне.
Особо прославился Томас умением уговаривать присяжных. Он был отличным оратором, гениальным, как его многие называли. Выступал очень методично, а жизненный опыт научил его не бояться трудных дел. С Уэбстером у него была общая приемная и туалет. Томас занимал маленький кабинет напротив большого кабинета Уэбстера на углу улиц Корт и Тремонт. Когда госсекретарь приезжал в город, они встречались почти каждое утро.
Когда южанам понадобился юрист, Уэбстер как раз оказался в Бостоне. Когда его попросили порекомендовать кого-то, ему достаточно было посмотреть на соседний кабинет. Если другим понадобилось бы официальное представление, Уэбстеру было достаточно написать просьбу на изысканной бумаге (которую Томас высоко ценил). Хотя документ утерян, о нем сообщали многие. Уэбстер писал, что видит в Томасе юриста, «которого не запугаешь», и высказывал собственную точку зрения: «существующий закон должен исполняться, сколь бы непопулярным он ни был»[475].
«Непопулярный» – это слабо сказано. С того момента, когда Томас начал представлять интересы южан, его прозвали «прихвостнем охотников на рабов»[476]. Были и те, кто считал, что это «отвратительная обязанность»[477] и Томас брался за подобные дела «с большой личной неохотой»[478], сознавая свой долг перед нацией. Сам Томас позже вспоминал: «Это неприятные дела, но я занимался ими с полной ответственностью»[479].
Томас и Хьюз были военными[480]. Хьюз участвовал во Второй семинольской войне в составе мейконских волонтеров. Томас являлся членом массачусетской милиции. Они вместе вышли на Корт-сквер, готовые к бою.
* * *
Однако судья Пеледж Спраг не пошел им навстречу. Даже имея собственного юриста, Хьюз столкнулся со страшным затягиванием процесса. Как оказалось, в тот же день к Спрагу обратились другие люди. У южан были союзники, но и у Уильяма с Эллен имелись друзья.
После визита Найта к Уильяму в доме 46 по Вашингтон-стрит, в самом центре юридической жизни Бостона, собрался Комитет бдительности. Коалиция, сложившаяся в Фанел-холле, насчитывала восемьдесят членов и стремительно росла. Там сложилось множество подгрупп, включая юридический комитет, следивший за выдачей ордеров, организующий юридические препятствия и «тревожащий город»[481]. Бдительность была необходима, поскольку на охоту вышли не только южане, но и другие похитители.
Адвокаты Эллис Грей Лоринг и Сэмюэль Э. Сьюэлл посетили Спрага и напрямую спросили, выдавал ли он какие-то ордеры. Судья отвечать отказался, хотя в тот же день отклонил просьбу Хьюза о выдаче ордера на задержание Крафтов, причем сделал это, судя по письмам Хьюза, «красноречиво и раздражающе»[482].
Изменил ситуацию Джордж Тикнор Кертис, один из близких друзей Дэниела Уэбстера. Он стоял рядом с ним, когда толпа приветствовала тогдашнего сенатора, вернувшегося в Бостон после 7 марта. Кертиса и его брата Бенджамина Роббинса называли «хлопковыми вигами» – северными вигами, близкими по духу хлопковым плантаторам. Кертии, как называли членов известного клана Кертисов, славились своим консерватизмом[483]. Именно член клана Чарльз П. Кертис во всеуслышание выразил надежду, что первый же беглый раб, ступивший на бостонскую землю, будет «схвачен и выслан назад!»[484]. Однако Кертии славились еще и непредсказуемостью. В том же самом 1850 году некий Дред Скотт выиграл иск против хозяина, но позже по этому делу была подана апелляция в Верховный суд. Джордж Т. Кертис был адвокатом истца, а Бенджамин Р. Кертис – одним из двух судей, высказавших несогласие с тем, что Верховный суд окончательно отклонил требование Скотта о возвращении ему свободы.
Комиссар Джордж Кертис также вызвал раздражение Хьюза, и все же поддержал его требование. Хьюзу, а позднее Дэниелу Уэбстеру, он объяснил, что готов исполнить закон, но поскольку ставки очень высоки – этот процесс стал бы первым в Бостоне, а разговоры о сопротивлении велись на каждом углу, – ордер должен выписать не обычный комиссар (согласно закону о беглых рабах), а окружной суд Соединенных Штатов[485].
Адвокат южан согласился, что судебный ордер предпочтительнее, однако указал на проблему. Суд рассматривал крупное патентное дело, и разбирательство могло затянуться. Тогда Кертис предложил новаторское решение: организовать специальную встречу с судьями. Если согласие не будет достигнуто, он сам выпишет ордер. В любом случае южане получат ордер к девяти утра следующего дня.
Началась тайная встреча. В половине шестого суд освободился и тяжелые двери закрылись. На встрече присутствовали четыре комиссара, двое судей и помощник маршала: почти со всеми Хьюз уже встречался. Практически все, к кому он обращался, пришли и высказали готовность действовать.
Те же люди рассматривали и патентное дело, которым занимался суд. Они согласились отложить его, чтобы утром выписать ордера на задержание Крафтов. Кроме того, согласились отложить патентное дело еще раз, когда Крафты будут арестованы, чтобы быстро рассмотреть дело беглецов и передать их агентам Коллинза. Несмотря на все задержки, бостонские юристы коллективно решили исполнить закон о беглых рабах и как можно быстрее выслать Крафтов из Бостона и вернуть их в рабство.
Когда двери суда вновь открылись, Хьюз и его адвокат вышли почти полностью довольными. Ордеры выпишут в открытом суде, что гарантировало полную публичность. Однако если Хьюз и Томас волновались, что публичная выдача ордеров даст беглецам возможность скрыться и избежать ареста, они ошибались. Город уже все знал.
Жена комиссара[486]
Когда обо всем стало известно, Эллен работала. Она изучала искусство обивки мебели в доме пастора на Маунт-Вернон-стрит. И в этот самый момент к хозяйке пришла ее подруга, жена комиссара Соединенных Штатов Сьюзен Трейси Хоуи Хиллард. Она жила на уютной зеленой площади Луисбург, совсем рядом с домом другого комиссара, к которому
