подтвердил объяснение, которое Аурелия дала Эдуардо относительно случая, произошедшего утром.
В тот день Аурелия и Фернандо появились в свете.
Несмотря на небольшое число гостей, вечер проходил весьма оживленно. Фернандо был особенно весел; никогда прежде он не был настолько внимателен к жене, от которой не отходил ни на мгновение, даря ей самые красивые цветы и делая самые утонченные комплименты. Аурелия, напротив, была взволнованна.
После сцены в саду обходительность мужа только усиливала ее беспокойство. Как бы она ни старалась, она не могла отогнать от себя мысли о возможном разрыве, который, как можно понять из слов Сейшаса, должен был положить конец противоречиям между ними.
Каким именно было его намерение? Этим вопросом Аурелия томилась весь вечер.
На следующее утро Сейшас, как обычно, позавтракал в восемь и отправился на службу. Тем временем Аурелия еще была в спальне, которая располагалась на втором этаже так, что ее окна выходили в сад; из одного из них можно было увидеть и столовую.
У Аурелии была привычка, следуя которой каждое утро, как только она слышала шаги Сейшаса, спускавшегося по лестнице, она вставала с кровати и, не надевая халата, но кутаясь в дамастовое покрывало, спешила к окну. Прячась за шторами, скрывавшими ее силуэт, она смотрела на мужа, точно приветствуя его взглядом и желая ему доброго утра. Если накануне вечером она сильно уставала, ей приходилось бороться с дремотой, которая через некоторое время все же брала верх, заставляла ее вернуться в теплое гнездышко постели и вновь погрузиться в сон.
Однако в то утро, пусть даже накануне она уснула поздно и нуждалась в отдыхе, Аурелия долгое время провела у окна, с непреодолимым волнением глядя на лицо мужа. Смутное предчувствие подсказывало ей, что она не должна позволить ему покинуть дом под впечатлением от безжалостного сарказма, который днем ранее она на него обрушила.
Однако гордость Аурелии, оскорбленная воспоминаниями, которые пробудились в ее душе, когда она увидела подарок Аделаиды, оказалась сильнее.
Сейшас вышел. Сразу после завтрака Аурелия, скрывая свое беспокойство, вместе с доной Фирминой отправилась в экипаже на Судейскую улицу, чтобы потратить время в доме мод и в гостях у знакомых дам. Новые французские фасоны и соблазнительный блеск роскоши должны были занять ее мысли и отвлечь ее от тревог.
Она действительно забылась и не думала ни о чем, что ее волновало, пока не вернулась домой. Было около четырех часов дня.
Сейшас еще не возвратился, что показалось Аурелии странным. Никогда прежде он не задерживался так надолго. Аурелия старалась казаться спокойной, чтобы ни дона Фирмина, ни слуги не могли заметить ее переживаний. Она удалилась в свои покои, чтобы переодеться, но, придя туда, остановилась у окна и замерла, не сводя глаз с дороги.
В пять часов служанка позвала ее к обеду:
– Изволите обедать, госпожа? Стол уже накрыт.
– Кто распорядился подать обед?
– Уже пять.
– Но господин еще не вернулся.
– Господин велел Жозе передать вам, что вернется только завтра или сегодня, но очень поздно.
– Когда он говорил с Жозе?
– Сегодня утром в городе.
– Назвал ли он причину своей задержки?
– Не знаю. Я позову Жозе.
Разговор с Жозе не помог Аурелии узнать ничего нового и поэтому не уменьшил ее тревог. Однако, не желая вызвать подозрений у доны Фирмины, Аурелия сказала ей, что Фернандо задерживается, потому что был вызван на встречу с министром.
Когда Аурелия и дона Фирмина сели за стол, дверь открылась и вошел Сейшас. Аурелия была настолько удивлена, что не успела сдержать первого порыва радости, которая, впрочем, мгновенно рассеялась, как только она посмотрела мужу в лицо. Холодный и серьезный вид Сейшаса подсказывал ей, что он принял важное решение, от которого не был намерен отступать.
Вместе с тем Сейшас не изменял присущей ему обходительности. Он вежливо извинился перед женой за задержку:
– Мне необходимо было завершить одно неотложное дело, о котором я вам говорил.
– Удалось ли вам это сделать?
– К счастью, да.
– Я спросила, чтобы узнать, нужно ли мне ждать вас завтра.
– Полагаю, вам больше не придется меня ждать, – ответил Сейшас, на чьем лице мелькнула улыбка. Аурелия заметила ее, а также обратила внимание на особенный тон голоса, с которым были сказаны эти слова.
После обеда, когда они вдвоем прогуливались по дорожкам, выложенным на газоне, Сейшас сказал жене:
– Я хочу поговорить с вами наедине.
– Мы можем расположиться там, где всегда, – предложила Аурелия, указывая на то место, где они обычно уединялись.
– Нет, сад не подходит, здесь нашему разговору могут помешать.
– Мой будуар?
– Хорошо.
– Или ваш кабинет?
– Нет, будуар. Так лучше.
– Мы пойдем туда прямо сейчас? – спросила Аурелия, изображая безразличие.
– Нет, вечером, если вас не затруднит, после чая, перед тем как ложиться спать.
– Как вам угодно! – сказала Аурелия, раздвигая листья фиалок, чтобы найти цветок.
Сейшас взял лейку, стоявшую вместе с другими садовыми принадлежностями в нише, сделанной в стене, и стал поливать клумбы, засаженные маргаритками, а потом – гортензии, растущие в горшках.
Когда он, в очередной раз наполнив лейку, проходил мимо Аурелии, она спросила, словно их диалог не прерывался:
– Вы хотите обсудить со мной дело, о котором говорили прежде?
– Именно так.
Сейшас остановился напротив Аурелии, ожидая от нее нового вопроса, но она, пусть даже хотела получить от него объяснения, предпочла не спрашивать прямо.
Сейшас по-прежнему молчал, Аурелия снова склонилась к фиалкам, а он вернулся к своему занятию.
IX
Было около десяти часов вечера.
Обменявшись многозначительными взглядами с мужем, Аурелия покинула малую гостиную, направилась в будуар и села за письменный стол из розового дерева арариба, украшенный позолоченной бронзой.
Аурелия была одета в зеленую шелковую тунику, скрепленную на талии поясом, расшитым золотой нитью. Именно эту тунику она надевала вечером после свадьбы и с тех пор больше не носила. С некоторой долей суеверия она вновь выбрала этот наряд, предчувствуя, что совсем скоро настанет час, когда наконец решится ее судьба.
Опирая голову на правую руку, которую обнажали спустившиеся к локтю кружева батистовой сорочки, выглядывавшей из-под туники, Аурелия погрузилась в глубокие раздумья. Ее заставил очнуться бой часов, раздавшийся ровно в десять.
Тогда она поднялась, достала из ящика стола ключ; прошла через спальню супругов, сквозь полумрак которой пробивался свет, горевший в ее будуаре, а затем открыла дверь, ту самую, что одиннадцать месяцев назад затворила, объятая гневом и ужасом.
Толкнув дверь так, чтобы она открылась с шумом, который было бы слышно в комнате, куда она вела, и подняв гардину, чтобы она не затрудняла прохода, Аурелия произнесла: «Когда вам угодно!» – и вернулась в свой будуар.
Зайдя в спальню супругов, где царили полумрак и тишина, Сейшас на мгновение забыл обо всем, что произошло в этой комнате, словно его воспоминания растворились в темноте. Он чувствовал только прекрасный аромат, подобный благоуханию райского сада, и сожалел об утраченном счастье, как падший ангел, изгнанный из рая.
Аурелия, вернувшись за письменный стол, ждала мужа. Она повернула рожок светильника так, чтобы его свет, попадая на отражатель, на котором была изображена колесница Авроры, позволял девушке оставаться в тени, отчего черты ее лица приобретали особую мягкость и нежность.
Сейшас расположился напротив Аурелии, опустившись на стул, на который она ему указала. Некоторое время он провел в замешательстве, не зная, с чего начать разговор, но затем нашел выход из положения.
– Сегодня я во второй раз вижу на вас эту тунику. До этого вы надевали ее около одиннадцати месяцев тому назад; тогда мы говорили не в этой комнате, но совсем рядом.
– Вы хотите, чтобы мы вернулись на прежнее место? – искренне спросила девушка.
– Нет, сеньора. Эта комната больше подходит для обсуждения нашего вопроса. Совпадение, которое я заметил, было упомянуто мной лишь потому, что
