Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 190
континента. Мы не касаемся здесь культурно-духовной сферы, идеи исторических традиций, поскольку это особая тема. Наше главное внимание обращено на геополитическую и международно-политическую сферу.
Даже в современных принципиально новых условиях обращение к проблеме взаимосвязи внешней политики и идеологии, риторики и Rrealpolitik представляется весьма актуальным.
Весь ход конференции, расписанный в документах и в мемуарах почти поминутно, подтверждает, что дипломатия, как и тысячу лет назад, была основана на компромиссах и сопоставлении мнений. И когда сегодня мы порой беспощадно критикуем наше советское прошлое, следует признать, что по крайней мере в начале и в середине 1920-х годов наша внешнеполитическая служба с помощью дипломатии умело отстаивала национальные интересы и демонстрировала себя в качестве конструктивного и делового партнера.
Ознакомление с подготавливаемыми к конференции материалами показало мне, что конструктивизм превалировал и в Центре – в Москве (в лице Ленина, ЦК и правительства), и у тех, кто реально проводил внешнюю политику, в том числе и в делегации в итальянской Генуе.
С этой точки зрения особый интерес вызывает та программа, которую подготовили в Кремле. В экономическом плане Ленин взял за основу концепцию британского экономиста Дж. Кейнса с его идеей государственного вмешательства в экономическое развитие. Сегодня многие могут посчитать это пропагандой, но, даже соглашаясь с этим, не будем забывать, что данная программа предлагалась большевиками спустя лишь пять лет после революции и до признания Советской России в мире. Далее шла сумма таких мер, как признание интернационализации мировой экономики, такой фантастический проект, как строительство железной дороги из Владивостока до Лондона, что, кстати, и сегодня рассматривается в Китае как продолжение «шелкового пути». Советская делегация выдвигала и идею всеобщего разоружения.
Ленин называл эту программу пацифистской, что по тем временам также выглядело весьма необычно.
Повторюсь, в исторической литературе особенно последнего времени советскую программу определяли как чисто пропагандистскую. Но мне представляется такое мнение конъюнктурным.
Позиция Ленина и его ближайшего окружения вместе с НЭПом отражала способность большевиков к компромиссу. Не случайно и согласие Москвы на создание нескольких концессий с участием иностранного капитала. Помимо очевидных пропагандистских маневров ситуация вокруг Генуэзской конференции показывала действительную готовность советского руководства к широким компромиссам с капитализмом. Это мнение подтверждается и последними ленинскими статьями, в которых он не скрывал своего беспокойства и даже отчаяния из-за ситуации в России (и в экономике, и в социальной сфере, и т.п.).
Весьма интересны и дискуссии, которые происходили в Москве в связи с Генуей. Во время работы конференции возник острый вопрос о степени и возможности уступок и маневров советской делегации. Отметим, что Троцкий немедленно воспользовался ситуацией, обвинив главу советской делегации Г.В. Чичерина в излишней уступчивости, и предложил заменить его на Раковского, который имел репутацию человека, нацеленного на мировую революцию.
Таким образом, речь шла о принципиальных направлениях советской внешней политики. Ленин критиковал Чичерина за некоторые действия, однако решительно выступил против предложения Троцкого и выразил доверие Чичерину.
Говоря современными терминами, можно констатировать, что, формулируя приверженность идеям коммунизма, Ленин поддерживал идею соглашения и компромисса с капиталистическим миром. При этом он придерживался позиции определения «лимитов» и «границ» возможных компромиссов.
Мне сегодня кажется, что в совокупности все это звучит весьма современно, хотя ныне совершенно иная обстановка: нет социалистического Советского Союза, нет разделения мира на капитализм и социализм, но противоречия между Россией и европейскими партнерами существуют, хотя и в иных формах.
Интересен и ход самой конференции. Советские делегаты были людьми высокого интеллектуального уровня и образованности. Партнеры или оппоненты советских дипломатов – это западноевропейская и американская элита, но они иногда даже уступали представителям большевистской России.
Если говорить о позициях Запада, то и в этом случае Генуя была весьма примечательна. После пяти лет враждебности и непризнания лидеры ведущих стран Европы и ряда других государств также были готовы на сотрудничество и компромисс с большевиками, разумеется, на определенных условиях.
В основе их решений были два фактора. Во-первых, экономические трудности, охватившие капиталистический мир вскоре после окончания Первой мировой войны. Во-вторых, речь может идти о более общем вопросе: о месте и роли России в Европе, да и в мире в целом. В течение многих десятилетий и даже веков эта тема занимала ученых, общественных и политических деятелей, писателей и публицистов.
И сегодня в новых исторических условиях опять в центре внимания проблема места России в мировой истории.
После Российской революции 1917 года и Версальского мира многим политикам западного мира показалось, что они окончательно списали Россию из списка мировых держав. Но реальная жизнь и обращение к опыту истории показали, что Россия имманентно принадлежит Европе, что никакие трансформации и катаклизмы не могут изменить того непреложного факта, что все экономические и политические проблемы, а тем более вопрос о безопасности Европы, не могут быть решены без участия России.
В этом, пожалуй, был важнейший итог Генуэзской конференции, хотя она и не принесла реальных результатов.
* * *
Генуэзская конференция ознаменовалась событием, которое не планировали ее организаторы. Речь идет о Рапалльском договоре между Советской Россией и Германией. История переговоров, предшествовавших подписанию договора, и их продолжение в ходе самой конференции хорошо описаны в литературе. Она известна во всех деталях. Я также подробно описал ее в своей книге. Но сейчас эта история интересует меня с точки зрения сегодняшнего дня и в более широком контексте.
Недавно в Англии вышла большая книга, посвященная 100-летию Российской революции. В одной из статей этой книги речь идет об отношениях России и Германии. И автор выдвигает мысль, что на протяжении многих веков две крупнейшие державы Европы – Россия и Германия – либо сотрудничали, либо конфликтовали за влияние в Восточной и в Центральной Европе. По мнению автора, усиление одной из этих стран вызывало желание другой укрепить свои позиции в этом европейском регионе.
Так было в XVIII и в XIX, и тем более в ХХ веках. Британский автор переносит события и в день сегодняшний. Конечно, сейчас ситуация совершенно иная, нежели 100 лет назад. Европа в наше время по большей части принадлежит Европейскому Союзу, и Германия в нем играет главную роль. Уже длительное время многие страны Восточной и Центральной Европы находятся под покровительством и под влиянием Соединенных Штатов Америки.
И все же «старый» европейский баланс, или как это называли – «европейское равновесие», не исчезло. Национальные государства в Европе и прежде всего европейские гранды – Германия, Франция, Англия – имеют сугубо национальные интересы, не всегда совпадающие с целями и интересами Европейского Союза.
И в этом контексте опыт и история Рапалло представляются весьма поучительными. Итак, что же и почему произошло в Рапалло?
О самой конференции в
Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 190
