даже не удивило.
– Клади пока на лавку, – скомандовала ведьма, а сама отошла за табуреткой. – Подавай их мне сюда.
Она встала на покачивающийся предмет мебели и протянула руку Вадиму. Только сейчас он заметил, что под потолком протянуты нити, на которых виднелись небольшие железные крюки – место было подготовлено к тому, чтобы сушить здесь что-то. Вадим принялся подавать Тихомире веники, а она вешала их на крюки, действуя уже в давно привычной ей манере. В какой-то момент Вадиму показалось, что сейчас она упадет, но Тихомира очень ловко держала баланс на старой табуретке. Будто ей было лет двадцать от силы, а не… Сколько ей, кстати? Вадиму показалось, что и волосы у неё сейчас рыжие и лицо совсем молодое, но когда он моргнул, перед ним была всё та же седая женщина с морщинами на лице.
– Вот и всё, – Тихомира спрыгнула перед ним с табуретки и отряхнула руки. – Устал?
– Не знаю, – Вадим пожал плечами.
Он правда сейчас совсем не мог понять устал он или нет. Он уставился на пламя свечи, пытаясь хоть что-то понять. Ему было как-то всё равно. Он ощущал лишь давящую пустоту внутри и совершенно не знал, что делать дальше. Жизнь как-то внезапно оборвалась где-то там у озера с лешим.
– Вот что он имел в виду тогда, – тихо осенило Вадима.
– Это ты о чем? – поинтересовалась ведьма.
Вадим перевел потерянный взгляд на неё. Он не заметил, что сказал вслух. Должен ли он отвечать на этот вопрос? Тихомира кивнула, видимо снова прочитав его мысли.
– Леший сказал, – коротко выдохнул Вадим. – Что меня ждет незавидная участь. Я не понял тогда, ведь он меня отпустил живым. А теперь понимаю…
Тихомира внимательно всматривалась в его лицо, а он отвернулся от неё, не в силах выдерживать такой пронизывающий взгляд. Неприятно, что ведьма может вот так просто читать его мысли буквально наизнанку выворачивая душу. Конечно, ей-то на это всё равно. Ей вообще всё равно. Она останется жить тут, придет к ней другой такой дурачок, и начнется её история заново, а вот для Вадима сегодня будет поставлена жирная точка.
– Идем, – Тихомира поманила его за собой и он пошел.
А что ему ещё остается? Лишь послушно выполнять её поручения, надеясь, что этот день продлится как можно дольше. Может, лучше бы было остаться здесь у неё навсегда? Да, придется много работать, но уж лучше так, чем нести мертвую сестру в деревню и умирать потом от рук разъяренных родителей. Хотя, какая ему вообще разница? Неужели он сможет жить с этим? И ведьма же предложила ему другой способ – можно заменить одну сестру на другую, но представить то, как Олеся или доверчивая Есения, с которой он только-только помирился, умирают из-за его ошибки было просто нереально. Всё казалось таким несправедливым, что хотелось кричать от бессилия. Он ведь не знал, что такое может произойти, но почему-то продолжал винить себя больше всего. Его вообще на свете быть не должно.
Ведьма завела его в дом и усадила на скамейку, а сама ушла в другую комнату. Черный котенок вылез из-под стола и запрыгнул на скамью, сев рядом с Вадимом. Недолго он сидел неподвижно, рассматривая юношу, а потом сделал шаг, осторожно поставил лапку ему на ногу и, не получив сопротивления, забрался на колени Вадима полностью. Котёнок потоптался немного, устраиваясь поудобнее, свернулся клубочком и тихо замурчал. Вадим неуверенно погладил животное, которое раньше от него шарахалось, шипело и пряталось. Привык, наверное.
– О, гляди ка! И он тебя признал! – усмехнулась Тихомира, вернувшись в обеденную. – На ка, возьми это в руку.
Ведьма протянула Вадиму небольшой черный камушек, похожий на те, которые он у реки собирал, только этот был испещрен мелкими знаками, выскобленными на его поверхности. Вадим уже видел подобные, когда они мать Дарины лечить приходили, только на тех было по одному знаку. И что он должен с этим делать?
– Зажми крепко в ладонь, – объяснила Тихомира.
Вадим не понимал зачем это действие нужно, но раз ведьма просит… Он сжал пальцы, до боли впиваясь в ладонь собственными ногтями. Камень был холодным, когда Тихомира вложила его в ладонь, но теперь быстро начал нагреваться, хотя и не обжигал.
– Ну ка, – ведьма приподняла лицо юноши за подбородок и принялась всматриваться, после чего довольно хмыкнула и отпустила его. – Так и знала…
Она забрала у Вадима камень и положила на стол, а сама снова куда-то вышла. Хотелось спросить её “так и знала что?”, но в горле от этой мысли пересохло, как напоминание о том, что вопросы ему задавать не позволено. Сейчас происходило что-то уж совсем странное, чего Вадим не понимал и это его немного пугало. Но что он может поделать? Сейчас он даже встать не мог, потому что кот ведьмы мирно спал у него на коленях, а Вадим сомневался, что будить его хорошая идея. Однако Тихомира и сама быстро вернулась, держа в руках маленькую склянку и иглу.
– Руку дай, – скомандовала она, вновь остановившись перед ним.
Вадим протянул ей ту руку, которую схватил леший. Рану до сих пор немного жгло. Тихомира схватила его за палец, быстро проткнула его иглой и выдавила несколько капель крови в склянку. Вадим лишь вскинул брови, вообще не понимая, что она делает. Хочет его заколдовать? Проклятие наложит?
– Сиди тут и не рыпайся, – Тихомира махнула рукой в сторону стола. – Поешь пока.
Сама она вновь вылетела из комнаты, а перед Вадимом на столе появилась миска с кашей, стакан парного молока и булочка. Юноша напрягся. Что сейчас происходит? Что ведьма задумала? Вадим немного приподнялся, надеясь, что котенок уйдет от этого, но тот лишь вцепился в ноги когтями и зарычал, давая понять, что Вадим совершает нечто непозволительное. Пришлось послушно сидеть на месте и ждать, потому как есть ему совсем не хотелось, несмотря на то, что давно во рту не было вообще ничего. Он откинулся к стенке, ударившись о неё затылком и прикрыл глаза. Ему ли не всё равно, что ведьма там задумала? Она тут хозяйка, ей и решать. Тем более, что он на свет появился только из-за неё. Пускай делает, что пожелает.
– Чего же ты не поел? – Тихомира вернулась в обеденную спустя пару часов.
По крайней мере Вадиму так показалось, потому что он даже успел немного задремать и даже не заметил то, как котёнок куда-то ушел. Хотелось спросить её, что же она делала сейчас без него, но нельзя.
– Не смог, – буркнул Вадим садясь ровно.
Казалось,
