шёлк и казался мягким, но стоило прикоснуться и наваждение пропадало, когда ладонь ощущала холод и твёрдость горной породы.
Нас оставили стоять во дворе, послушник, что привёл нас к обители, затерялся где-то, и мы застыли перед дверьми, в которые мирянам без сопровождения служителей вход был запрещён.
К слову о дверях. Каждый сантиметр дерева покрывал богатый узор, а блестело оно не хуже золота, какими-то янтарно-жемчужными бликами.
– Обалде-е-е-еть, – не выдержала я и получила ещё один тычок в бок от Дина.
– Перестань, нас ведь и выгнать могут, – прошипел братец, – второй раз сюда тебя не повезу.
– Что не так? – Возмутилась я.
– Опусти глаза и веди себя смирно, – шипел на меня менестрель.
Я оглянулась по сторонам, и правда, все стояли точно статуи, склонив головы. Странный обычай, не лучше ли любоваться такой диковинной красотой. Судя по размерам обители, народу здесь должно быть много, но в утренний час двор был почти пуст. Может, служба у них проводится, только подумала я, как двери отворились и к нам вышел благообразный старец, который напомнил мне Гендальфа: высокий, чуть худощавый, с длинной бородой почти до пола. В руках у него также был резной посох, на который он опирался при ходьбе. Жрец поочерёдно подходил к паломникам и задавал пару вопросов, после чего путников уводили служки.
Настала и моя очередь.
– Что привело тебя сюда, дитя, пред очи Басмуса и Деи? – Он кинул быстрый взгляд на Дина, – святыня не подскажет тебе имя отца будущего ребёнка, дождись положенного срока и приезжай с младенцем.
– Какого срока? – Не поняла я поначалу, – вы про него, что ли? – Ткнула пальцем в Дина. До меня дошло, они подумали, что мы пара, и Диллиан усомнился, верна ли я ему, – это не мой муж, – возмутилась слегка, – брат, сопровождает в пути.
– Но тогда зачем ты здесь?
– Я хочу узнать имена своих родителей.
– Вот оно что, – улыбнулся в бороду старец, – нечасто к нам обращаются за этим. Ответ богов будет дорого стоить, дитя.
– Я знаю, – кивнула ему, – и готова платить.
– Вас проводят в кельи, помогут совершить омовение после дороги, а потом за тобой придут, дитя. Брат должен остаться у себя. Это таинство между богами и человеком.
К нам неслышно приблизился служка и едва заметно кивнул, приглашая следовать за ним.
Надо отметить, кельи были весьма комфортны. Наверное, включены в цену. Ол инклюзив, так сказать. В комнате стояла кровать, пара мягких кресел и низенький стол возле камина, небольшой шкаф. Белые стены украшали гобелены, а ноги утопали в пушистом ковре, что закрывал весь пол.
Бесшумно, как и все здесь, ко мне вошла молодая девушка и проводила в большую мыльню, которая была расположена в подвале, судя по тому, что в неё пришлось спускаться. Там горели печи, а в чанах грелась вода. Послушница помогла мне наполнить большое корыто и вышла. Я с удовольствием плескалась в горячей ванне, помылась душистым мылом и с сожалением вылезла.
В комнате меня уже ждала еда: стакан молока, хлеб и сыр. Просто, но сытно. Поев, растянулась на постели, делать всё равно было нечего, и скоро уже посапывала на мягкой перине.
Разбудил меня негромкий стук в дверь, открыв глаза, заметила, что за окном уже стемнело. Вот это да! Поспала. Может, они мне в молоко чего подмешали или сказалась усталость последних дней?
– Идите за мной, дони, – вошла в комнату та же девушка в белой накидке с глубоким капюшоном, почти скрывавшим её лицо.
Я накинула тот же серый плащ и вышла вслед за ней. Мы долго шли из коридора в коридор. В конце концов, я уже не понимала, в какой части замка мы находимся. Девушка отворила передо мной высокие белоснежные двери:
– Вас ожидают, – поклонилась и дождавшись, когда я войду, плотно прикрыла за мной створки.
Передо мной был огромный зал, потолок которого тонул во тьме. Помещение освещали редкие свечи, потому судить об истинных размерах было сложно. В дальнем конце виднелось что-то наподобие алтаря, уставленного свечами, куда я и направилась. А подойдя ближе, поняла, что это светится большой валун, с отверстием посредине. Кто искал на побережье куриного бога, сможет представить, как он выглядел. Пористый, серо-зелёный. Только в отличие от обычного камня, над этим плавала светящаяся дымка, переливающаяся жёлтым, розовым и голубым.
Откуда-то из темноты мне навстречу вышел служитель, лицо которого было скрыто капюшоном:
– Как зовут тебя, дитя? – Глубокий бархатный голос почти физически проникал под кожу, вызвав табун мурашек.
– Исадора.
– Подойди ближе, Исадора.
Приблизившись вплотную, служитель взял руками мои ладони, и из-под капюшона сверкнули проницательные глаза:
– Ищешь родителей?
– Да.
Жрец замер, точно изучая меня:
– Возложи руки на камень, – он подвёл меня вплотную к валуну.
Было немного страшно. Вдруг молнией меня шандарахнет или разрядом каким? Кончики пальцев подрагивали. Камень был неожиданно тёплым. Стоило мне положить ладони, как он легонько завибрировал, а пальцы прокололи иглы или что-то таившиеся в валуне. Я вздрогнула.
– Не отрывай рук, – услышала голос жреца.
Послушно замерла, ожидая, что будет дальше. Светящаяся дымка вспыхнула, и по ней поплыли какие-то знаки, не то руны, не то иероглифы, не разобрать. Прошло довольно много времени, пока дымка вновь не стала прозрачной.
– Можешь спуститься, – раздалось за спиной.
Я развернула ладони к себе и увидела, что крошечные проколы тут же затянулись, провела по пальцам. Будто их и не было.
– Возвращайся к себе, Исадора, – указал жрец рукой на дверь.
– А… – было заикнулась я, но служитель остановил меня жестом.
– Свои ответы ты получишь.
Он отвернулся и ушёл во тьму за алтарь. Я немного постояла, глядя ему вслед, а потом, вздохнув, пошла назад. Девушка ждала меня за дверью и проводила обратно. Думала, что не усну, промучаюсь в неведении, но стоило мне прилечь, как сон тут же сомкнул мои веки.
Утром я обнаружила на столе тарелку каши, стакан молока и продолговатый конверт из грубой бумаги. Душа встрепенулась, а сердце замерло, стоило мне взять его в руки. Я сглотнула внезапно застрявший в горле комок и развернула вынутый лист.
Сверху виднелся какой-то вензель с кучей завитушек, а под ним надпись гласила: «Мать – Лорелея маркиза Марини, отец – Калеб баронет Риан».
– И? – Сказала я вслух, – что за ерунда? Кто такая Лорелея Марини? Откуда она вообще здесь взялась?
Стало обидно и досадно: зря потратила время и кучу денег.
– Бракованный валун, – буркнула я.
Завтракать расхотелось. Дождавшись девушку, показала ей бумаги:
– Здесь ошибка! Мою мать зовут не Лорелея.
Послушница глянула на меня так, точно я
