ей нож к горлу приставила:
– Дони, боги не ошибаются, а вам пора, – и больше не проронила ни слова, как я не пыталась её разговорить.
Во дворе меня уже поджидал отдохнувший, довольный Дин.
– Никуда не уеду, пока мне не скажут, что всё это значит, – заупрямилась, отказываясь покидать обитель.
Стражники на воротах хмуро смотрели на меня, наверное, ожидая чьего-то приказа. В дверях донжона показался вчерашний Гендальф.
– Дитя, не стоит тревожить здешний покой.
– Но моя мать Беатрис, а не Лорелея, – протянула ему бумагу, – здесь ошибка.
– Боги не ошибаются, – сухо отрезал старец, – такого не случалось ни разу за сотни лет.
– Что же мне делать? – всхлипнув от досады, спросила я, снова поглядев на чужое имя.
– Ищи ответы в Аснэле, – сжалился надо мной служитель, погладив по плечу, – ступай, дитя. Да пребудет с тобой милость Басмуса и Деи.
Мы покинули обитель, – я бросила через плечо последний взгляд на Темпл-Эклесси, розовый в лучах утреннего солнца. Где же искать ответы? Аснэла – город большой. Не думаю, что там есть «бюро находок» для таких потеряшек, как я. Не подскажете, где искать родителей? И сразу добрая тётенька вручит листок с адресом, где меня будут ожидать безутешные родственники. Рядом со мной, рыдая, шла другая паломница. Тоже, видать, жрецы «осчастливили».
Дин взял меня под локоть, уводя в сторону:
– Что там в бумагах написано? Кто такая Лорелея?
– Чтоб я знала, – вздохнула в ответ, – указано, что она моя мать, а отец, – подглядела в бумагу, – Калеб баронет Риан.
Диллиан взял лист, вчитываясь в строчки:
– Как это?
– Ты у меня спрашиваешь? Вообще ничего не понимаю. Если вот эти двое мои настоящие родители, как я оказалась в замке Кассиани и почему Беатрис записала меня на себя, а в отца конюха? Не из любви же к ближнему и не из сострадания к сиротке.
– По этому документу выходит, ты дворянка, не бастард. Не поняла ещё? – сверкнул озорно глазами Дин. – Бумага храма считается неоспоримым доказательством. Даже для короля. Ты имеешь право получить титул!
Я даже растерялась от неожиданности – об этом как-то и не подумала. Верно! Герцоги не мои родители, что только мне на руку, и потом, я не какая-то девица, прижитая от конюха. Аристократка!
Глава 43
Мы сидели за «общим сбором» на кухне: донья Эвора, Дин, Милли и я. Девушка держала бумагу, и руки её немного подрагивали:
– Даже не знала, что так бывает, – удивлённо вглядывалась она в строчки, – разве могут благородные потерять своё дитя или отдать его в чужие руки?
– Поверь мне, милая, в жизни бывает всё, – мудро заметила старушка.
– Остаётся узнать кто это такие, – сказал Дин, – и дело в шляпе. Станешь ты Исадорой баронессой Риан.
– Почему не Марини? – Задала глупый по местным меркам вопрос и поздно спохватилась, – ну, то есть, если у них разные фамилии, значит, в браке они не состояли. Правильно? – Выпутывалась я, – могу же претендовать на имя матери?
– С чего бы это? Тебе должны передать имя и титул отца, – исправил меня брат.
– Может и нет, – перебила его донья Эвора, – если того лишили титула, то Дора и правда может стать маркизой Марини. Погодите-ка, – старушка вдруг распахнула глаза, – мне знакома эта фамилия, – она пожевала губами, что-то прикидывая в уме, – ну точно, это же девичья фамилия твоей матери, то бишь, Беатрис!
– Быть не может, – выдохнул Дин.
– Ты ещё вряд ли тогда ездил в наши края, потому и не знаешь. Свадьбу герцога отмечали тоже в Меглоре, – стала рассказывать донья Эвора, – тогда-то мы и бегали смотреть на будущую герцогиню. Она же красоткой была каких поискать. Так и есть. Беатрис маркиза Марини, так её величали.
– Выходит, – я опёрлась головой на сложенные ладони, – Лорелея – родная сестра Беатрис или двоюродная? Но как я оказалась у Кассиани? И почему меня записали как дочку конюха и герцогини. Такой позор и Беатрис пошла на это?
– Может она хотела тебя спасти от чего-то, – встряла Милли.
– Ага, и голодом уморила. Ну почти. Не вяжется тут ничего. Кто такой этот баронет Риан? Донья Эвора, а его фамилия вам знакома?
– Н-нет, – чуть подумав, покачала та головой.
– Надо ехать в Аснэлу, – вздохнула я, – ничего не поделаешь. Да и титул мне король по почте не пришлёт. Как не хочется оставлять магазин надолго.
– Так у тебя ведь семья появится! – Пытался подбодрить Дин, – отвалят тебе часть наследства.
– А вот я бы на твоём месте на такую щедрость не рассчитывала. Глава семьи, хоть Марини, хоть Риан может и не включить тебя в очередь наследования. Ты рождена вне брака, – подняла палец хозяйка.
– Дела мне до их денег нет. Пусть признают за мной имя одного из родителей, а там, захотят общаться, буду рада, а нет, переживу.
– Смотри, родство не всегда на пользу, – глубокомысленно изрекла донья Эвора, – кому-то ты можешь встать поперёк глотки. Допустим, если Калеб – единственный сын и его нет в живых, как и родителей, всё имущество отошло дядям, тётям, племянникам. И тут появишься ты. Прямая наследница! Думаешь, они тебе это простят?
– Да-а-а, благородные семьи ещё тот гадючник, – подметил Дин, – всякого нагляделся, пока с учителем по замкам болтался.
– Я и не собираюсь претендовать на их деньги. Только склок из-за наследства мне не хватало. Проживу и со своим магазином.
– Никогда не подозревал тебя в альтруизме, – рассмеялся Дин.
– Сам подумай, жить и трястись, что тебя отравят или ещё чего похуже, ради наследства, права на которое ещё и узаконить надо. Да ну. Жизнь дороже. Я не альтруистка, а трезвомыслящий человек.
Послышался короткий стук в дверь, и Милли пошла открыть. Появилась она уже в компании с Димиртом.
– Проходи, – встрепенулась наша хозяйка, обрадовавшись сыну подруги, – попей с нами чаю. А может, ты голоден?
– Благодарю, донья Эвора. Только я ненадолго к дони Исадоре.
– Ко мне? Что-то не так с патентами?
– Всё в порядке, не волнуйтесь. Вам поступили первые деньги за право воспользоваться вашими идеями, – Димирт вытащил внушительный мешочек с монетами.
– Ого! И от кого? – Удивившись, спросила я.
– От герцога Кассиани собственной персоной. Он заплатил за право делать ваши фижмы. Большую партию, однако, планирует создать.
– Интересно, – забарабанила я пальцами по столу, – он ведь знал, у кого покупает?
– Конечно, – подтвердил Димирт.
– Понятно. Денежки дороже личной неприязни.
– К вам? – Удивился секретарь, – но с чего бы. Ах да, запамятовал, по делу дона Друстана.
И поэтому тоже, подумала про себя: у герцога ко мне не один счёт.
Димирт долго не задержался, выпив чаю,
