Помолчав, Эди добавила: – Но Вайолет здесь была. До недавнего времени. Я… я отослала ее назад.
Отец кивнул, будто понял, что это значило. Потом перевел взгляд с Эди на извивающуюся тень, связанную золотистым дымом. Эди проследила за его взглядом.
– Прости, – тихо произнесла она. – Это я виновата, что его дух… так вот тебя захватил. Я хочу, чтобы ты знал: я не понимала…
– Эди, тебе не нужно просить прощения.
Она снова перевела взгляд на отца. Тот говорил, не отводя глаз от связанной тени:
– Я многого не понимал про вас с Вайолет. И про мать. Многого не знал.
Эди открыла рот, собираясь снова просить прощения, но, будто почувствовав, что она собиралась сказать, отец покачал головой и продолжил:
– Нет, Эди. Твоя мать верно сделала, что не сказала мне. И вы были правы, что скрывали. Вспомни, как я отреагировал, когда… она умерла.
Эди во все глаза смотрела на дух отца, сияющий тускло, но ясно, а в сознании зрел вопрос. Вопрос, пустивший корни еще тогда, в подвале лечебницы, когда она узнала, что телом отца овладел чужой дух. Тогда в ее душе проклюнулся маленький, но упорный росток надежды.
– В тот день, – начала Эди, боясь ответа не меньше, чем боялась никогда не узнать его, – когда ты нас увидел… когда ты… – Она замолкла. Даже здесь, даже сейчас сложно было повторить брошенные им слова. Вспомнить страх и ярость в его глазах. Но она должна была узнать. Здесь, в самом конце, она заслуживала получить ответ. – Это был ты? Или это дух угрожал нас заточить?
Отец отвел взгляд от тени и долгое мгновение всматривался в дочь. Потом медленно покачал головой.
– Эдит, хотел бы я сказать то, что ты хочешь услышать. Но когда я говорил вам все это, то еще был собой. Когда угрожал тем, чем угрожал. – Он отвел глаза. – Понимаешь, я мог много чего не знать, но, думаю… в какой-то степени я всегда подозревал, что вы и мать… что у вас есть тайны. – Снова взглянув на Эди, он грустно улыбнулся. – И вот тем вечером я увидел тебя холодной и недвижной, как труп… а потом вдруг снова живой… Я услышал, как ты молишь ее вернуться… не как просит скорбящая дочь, а будто точно знаешь, что это возможно…
Он развел руки, растопырив пальцы. Так и не договорив. И не нужно было. Они оба знали, что тогда случилось.
– Итак, – тон отца изменился. Он кивнул на клубящуюся за Эди тьму. – Что думаешь делать вот с этим?
– С тенью?
– Вы называете это тенью? Любопытно. Знаешь, а я ее чувствовал. Как она меня тянет. Я всегда считал, что это сам дьявол. Но теперь я увидел… да. Действительно тень.
– Мне правда очень жаль, что…
Отец оборвал ее взмахом руки.
– Эдит, в этом нет твоей вины. Ни в чем из этого.
– Вообще-то есть, – возразила Эди. – Если бы не я, мать могла бы…
– Помнишь, как ты была совсем маленькой? – спросил отец, и на его лице показалась мягкая улыбка. – Садилась ко мне на колени и слушала истории из Библии? По-моему, тебе они всегда нравились. Не то что Вайолет. Однажды ты задала мне вопрос – не знаю, помнишь ли. Ты спросила: «Отец, а Господь всегда будет хранить меня?» Помнишь, что я ответил?
Эди кивнула.
– Ты ответил, что будет. Несмотря ни на что.
Отец печально кивнул.
– Да, так я и сказал. Что еще я мог тогда ответить своей маленькой девочке? Помню, я подумал: да что с ней может случиться? Разумеется, она всегда будет в безопасности.
После этих слов оба на несколько секунд замолчали.
– Я так понимаю, – наконец произнес отец, – эта тень должна уйти… как ты это назвала?
– Уйти за Завесу. В окончательную смерть.
Она взглянула в сторону плотной стены тумана на границе Завесы. Ей померещилось или за несколько минут, прошедшие с появления отца, стена приблизилась?
Тот проследил за ее взглядом, и они долго молча смотрели в туман.
Потом отец снова взглянул на нее:
– Как ты ее туда изгонишь?
Эди поджала губы. Она не знала, как на это ответить. Не знала, что говорить отцу, который однажды сказал, что ей никогда ничего не будет грозить.
И она не ответила.
– Думаю, – задумчиво произнес отец, – я тоже хотел бы уйти.
Эди нахмурилась:
– Куда уйти?
Он неопределенно помахал руками, и от них разлетелись завитки тумана.
– Дальше, – ответил он. – Пожалуй, мне интересно взглянуть, что там.
– Но твой срок еще не пришел. У тебя достаточно времени. Ты мог бы, ну…
Отец улыбнулся.
– Я мог бы – что? Приходить пугать близких? – На это Эди нечего было ответить. Отец спокойно покачал головой. – Нет. Мне кажется, сейчас подходящее время уйти. А вот тебе… наверно, пора возвращаться.
Он с намеком взглянул на ее голову. Предполагая, что́ он там увидел, Эди высвободила из пучка прядь волос и поднесла к глазам. Из светлой она сделалась белой как кость. Время, проведенное в смерти, – как и силы, вложенные в сеть, – брало свое.
Отведя прядь от лица, она покачала головой:
– Я не могу вернуться.
– А, – произнес отец, – кажется, я понял твое затруднение.
Эди снова не ответила. И несколько секунд отец с дочерью стояли рядом и молчали. Потом отец заговорил:
– А если я ее отведу?
– Чего? – вздрогнула Эди.
– Что, если я возьму эту тень с собой? Сможешь это устроить? Я так понял, ты умеешь в какой-то мере управлять здешними духами. В конце концов, мы с этим… созданием в каком-то смысле уже были связаны, и довольно долго. Мне кажется, будет правильно нам разделить и последний путь.
Эди с удивлением оглядела дух отца. Весь прошедший год она училась его ненавидеть. А последнюю горстку минут пыталась решить, насколько это было заслуженно. И вот теперь он предлагал снять с нее такую ношу. Дарил еще один шанс прожить жизнь.
Могла ли она принять этот дар?
– Я… я не знаю, – ответила она. – Я планировала… Я уже…
– Иногда, – спокойно сказал отец, – планы меняются.
Эди не представляла, что ему ответить.
Отец шагнул к ней:
– Эди, я понимаю, если ты сомневаешься. Мы ведь не всегда были на одной стороне, так?
Эди безмолвно покачала головой.
– Мне жаль, что так вышло. Мне правда жаль. Эди, я… много что хотел бы тебе сказать. И твоей сестре, будь она здесь. Но у нас мало времени, поэтому я скажу лишь одно: иногда отпускать – правильно.
Эди продолжала молча смотреть на него. Он сделал еще шаг навстречу и
