что я ушла?..
Непреодолимое чувство вины вызывало лёгкую тошноту. Я с трудом сглотнула, выталкивая это ощущение из горла. Если бы только был другой способ! Мой разум никогда не бездействовал – всегда строил планы, прикидывал возможности, надеялся на другой вариант… Которого не существовало. Я должна была смириться с судьбой. Всё, что у меня оставалось, – этот момент. Драгоценное последнее мгновение с Уильямом, которое ранило как конец всего сущего и несло в себе тяжесть тысячи разбитых сердец. И всё же я должна была поблагодарить судьбу за то, что встретила Уильяма. Он показал мне, что значит быть влюблённой – а что ещё есть важного в этом мире, кроме любви? Ничего. И, несмотря на душевную боль, сопровождавшую наш финал, оно того стоило.
Дождавшись, когда дыхание Уильяма станет спокойным и ровным, я открыла глаза. Сегодня ночью я не смогу уснуть, пока не погружусь в свой последний сон – вечный сон – и мои глаза не закроются навсегда.
Я чувствовала тяжесть руки Уильяма, лежащей у меня на груди. Чувствовала его сладкое горячее дыхание… Некоторое время я держалась за этот момент, наслаждаясь им, а потом осторожно выбралась из его объятий. Я глубоко вздохнула и отодвинулась от него в коконе простыней.
Высвободившись, я обернулась, чтобы посмотреть на него в полумраке. Нежный лунный свет, проникавший в комнату, помог мне разглядеть лицо Уильяма – такое спокойное и умиротворённое во сне – и я втайне понадеялась, что моя смерть будет столь же тихой и мирной.
Я соскользнула с кровати и встала на ноги, поёжившись от холода – в комнате было прохладно. Мой взгляд снова упал на Уильяма, и я помедлила некоторое время, выискивая любой намёк на движение, любой знак того, что он заметил моё отсутствие. Но нет – Уильям крепко спал.
Стоя возле кровати, я ещё долго смотрела на него и прислушивалась к его дыханию, хотя давно поняла, что он ничего не заметил. Часы донимали меня назойливым тиканьем, напоминая о каждой прошедшей секунде. Я подошла к комоду, приподнимая пальцы ног, чтобы они не хрустели при каждом шаге. Беззвучно открыв ящик, я вытащила первую попавшуюся рубашку – уже не имело значения, что надевать. Потом я натянула джинсы. Вот и всё. Осталось лишь попрощаться.
Я написала записку в темноте, медленно и аккуратно выводя буквы. Пусть Уильям поймёт, что это был мой обдуманный выбор, а не сиюминутный каприз!
Уильям!
Я люблю тебя. Мне очень хочется заплакать, очень хочется, чтобы страх остановил меня. Но всё, что я чувствую – благодарность за каждый вздох, каждое воспоминание, каждую мимолётную улыбку, каждый день.
Прости! У меня не было выбора.
Я сложила листок пополам и оставила его на прикроватном столике. Я медлила, придумывая причину не уходить. Было трудно расстаться с этим последним мгновением, но в конце концов я повернулась и спокойным неспешным шагом вышла за дверь. Нужно было сделать это, пока страстное желание остаться не пересилило необходимость уйти.
Я думала, что во время поездки станет совсем худо, но была тверда в своём решении – исцелить Анну.
Восемьдесят девять лет жизни – это больше, чем я могла пожелать. И я уносила с собой сладкие воспоминания о любви и блаженстве. Разве не идеальный момент, чтобы уйти?..
Да, у меня были сомнения. Я чувствовала сожаление и тревогу. Простит ли меня Уильям? Сумеет ли оправиться? Поймёт ли?.. Но на самом деле всё это не имело значения. Много лет я наблюдала, как умирают мои близкие, – и ничего не могла поделать. Просто беспомощно стояла в стороне и раз за разом переживала острую боль утраты. Теперь у меня появился шанс что-то предпринять.
Молодые не должны умирать раньше старых. Пусть внешне я выглядела юной, это была иллюзия. Я стара. Намного старше Анны, почти на полвека.
Это был логичный ход мыслей, аргумент для тех, кто возражал бы против моего выбора, но на самом деле решение приняло глупое сердце. Пусть даже мой возраст и не был решающим фактором – я не могла просто стоять и смотреть, как Хлоя ощущает ту же боль, какую довелось пережить мне. И уж точно я не буду стоять и смотреть, если могу это предотвратить.
Сидя за рулём, я наблюдала, как силуэт горизонта поднимался в рассветное голубое небо в ожидании первых лучей солнца. Луна всё ещё сияла серебром в сером свете раннего утра, подобно монете, поблёскивающей на дне пруда. Видимо, я медлила слишком долго – дольше, чем мне казалось, но время было подходящим. Пустая дорога, покинутая спящими горожанами, словно бы убеждала меня в том, что я сделала правильный выбор.
Я воспользовалась запасным ключом, который Анна дала мне в День благодарения, и открыла дверь, стараясь действовать бесшумно. Если я разбужу Хлою, всё усложнится.
В квартире горело несколько ламп, но, несмотря на это, мне казалось, что здесь темно и мрачно – словно болезнь Анны поглощала весь свет. Тишина создавала нужную атмосферу, и я собиралась с духом, чтобы поняться в комнату Анны. Мне нужно было увидеть её и попрощаться, прежде чем я покончу со всем этим.
Кровать Хлои оказалась пуста. В гостиной её тоже не было. Если она дома, то спит в комнате матери – больше негде, и я изо всех сил надеялась, что Хлоя отправилась к тёте.
Я с облегчением выдохнула, увидев неподвижное тело на кровати. Анна одна. Хлои нет дома.
Осторожно, чтобы не напугать Анну своим внезапным появлением, я подошла и села на край матраса. Я нашла её руку и нежно вложила в свою. Анна попыталась поднять веки, но не смогла, и лишь чуть улыбнулась. Она была очень слаба, почти при смерти. Я пришла как раз вовремя.
– Знаешь, Анна, – произнесла я дрожащим голосом, – всю свою жизнь наблюдала, как мои любимые люди стареют и умирают. Это тяжкое бремя. Ты не представляешь, как тяжело чувствовать себя бессильной и только смотреть, как у тебя отнимают близких. Что ж, может, так устроен мир, но я не позволю, чтобы это случилось с Хлоей.
Анна лежала неподвижно и никак не реагировала, но я всё равно была рада, что могу поговорить с ней и высказать всё, что нужно сказать. В какой-то мере я даже чувствовала облегчение оттого, что она не могла ответить. Я знала, что Анна воспротивилась бы, если б могла, а это будет бессмысленной тратой её драгоценной жизненной энергии.
Я с любовью поцеловала Анну в лоб. Скоро она почувствует себя лучше, и всем её страданиям придёт конец.
