class="p1">– Ты не понимаешь, детка, – со вздохом покачала головой мисс Стоун. – Ничего не понимаешь.
Эти слова разожгли во мне гнев, в пламени которого сгорел, растаял весь мой страх. В голове у меня зазвучали все папины слова, которые он успел сказать мне за эти годы. Возможно, он недооценивал меня, возможно, относился ко мне слегка свысока, с пренебрежением, но он любил меня, а это важнее всего остального. Любил и успел научить меня почти всем самым важным вещам, которые сам знал не понаслышке. Он научил меня уважать души других людей. Он посвятил меня в мудрость жизни и смерти.
– Нет, – сказала я. – Это вы не понимаете силы, которой обладает кладбище. Вы не понимаете смерть. Все эти люди с их надеждами и мечтами – вы думаете, что они просто исчезли без следа? Превратились в ничто? О, в таком случае, вы ошибаетесь. Очень сильно ошибаетесь!
Над могилами вились, кружили шепчущие голоса. Я чувствовала, что прожитые ими жизни вливают в меня новые силы.
– Кладбище – это место, где мы сажаем в почву наши воспоминания. – Я глубоко вдохнула, не сводя глаз с ножа. – Растущая на кладбище яблоня не кости родит. На ней яблоки вырастают. – Я взмахнула рукой. За спиной мисс Стоун беззвучно появилась тень. – Вам известно, что вырастило это кладбище?
Мисс Стоун удивлённо наклонила голову.
– Меня. – И я во весь голос крикнула, вскинув голову: – Оливер, давай!
И Оливер дал. Он вскинул тяжёлый молоток и грохнул им по стеклу, на котором стояла мисс Стоун. Раздался громкий треск, зазвенели осколки, и Чёрная вдова с криком повалилась вниз, в непроглядную темноту склепа.
Глава 37
Оливер, Скелет и я – мы все трое уставились в зияющую чёрную дыру. Снизу донёсся негромкий стон.
Я была так потрясена, что какое-то время ничего не могла сказать, только дышала, да и то с трудом.
Мы сделали это.
Мы поймали Чёрную вдову.
Я опустилась на бордюр, окружавший купол склепа Гамильтонов. Оливер оставался на ногах и всё смотрел на свои всё ещё сжимающие молоток руки, словно никак не мог поверить в то, что только что произошло.
– Полиция, – сказала я ему наконец. – Иди за ними. Нет, беги! Быстрее!
Оливер выронил с тяжёлым стуком упавший на землю молоток, повернулся и побежал.
А вот Скелет, кажется, совершенно успокоился. Он прильнул ко мне и аккуратно положил на мои колени блокнот в красной обложке. Представляю, как ему надоело столько времени держать его в зубах! Призраки тоже успокоились, притихли, даже опустившийся было туман начал стекать вниз по склону холма, открывая небо. На оставшихся по краям купола осколках стекла заблестел иней – готова поклясться, что ещё каких-то пару минут его тут и в помине не было.
А на краю купола лежала угольно-чёрная заколка в виде паука, к которой прицепилось несколько светлых длинных волосков. Теперь, рассмотрев эту заколку вблизи, я поняла, что она была не серебряной, а просто грязной жестянкой, покрытой потрескавшейся краской. Дешёвая подделка. Рукой я заколку трогать не стала, оставила её там, где она лежала.
На очистившемся от тумана небе ярко светила полная луна. Я взяла дневник и раскрыла его, надеясь разобрать что-нибудь в этом мерцающем серебристом свете. Быстро перелистывая страницы, я искала записи, которые могут стать доказательством вины мисс Стоун, её собственноручным признанием. И эти жуткие слова очень скоро мелькнули у меня перед глазами. Имена жертв и перечисление преступлений Чёрной вдовы.
Я ударила его. Убить оказалось легко, и я знала, что поступила совершенно правильно. Нужно как можно скорее очищать землю от подобных господ. Нельзя позволять им и дальше безнаказанно совершать то, что они творят.
Вузерфорд. Жестокий, ужасный человек. Это шёпотом рассказали мне о нём его слуги. Они видят во мне друга, которому можно довериться. Я их не подведу и не обману их ожиданий.
Эриксен. Он не увидит, как я подкрадусь к нему.
Камли-Парсонс. Эберфорс.
…молоток. Я не хотела убивать этого мальчика. Просто он очень некстати для себя оказался у меня на пути.
Пожалеешь ли ты о том, что прогнал меня в самый критический момент? Я потеряла её из-за тебя. Да-да, из-за тебя, хотя всё, чего я хотела, – это сделать её счастливой. А теперь ты из-за меня потеряешь ВСЁ.
Всё готово, всё на месте. Молоток, письмо с требованиями шантажиста. Твои долги тебя погубят, негодяй!
Папки с документами на тех мерзавцев я выкрала из его бюро и сожгла. Пусть выглядит так, будто это он пытается замести следы. И никто не догадается, что это я заметаю свои следы. Боюсь, однако, что одну ошибку я всё же допустила. Вернувшись домой, я обнаружила, что порвала свою перчатку и где-то оставила кусочек кружева.
Для журналистов это будет как мозговая косточка для собаки. Гробовщик – убийца! Нужно лишь пару раз «случайно» шепнуть кому-нибудь об этом, а дальше слухи разлетятся сами собой.
Я обняла Скелета, чтобы немного согреться об него.
– Выпустите меня! – долетел снизу плачущий голос мисс Стоун.
Заглянув в дыру, я не увидела ничего кроме неясного, размытого тёмного силуэта распростёртой на полу женской фигуры.
– За вами сейчас придут. – Это было всё, что я сказала ей в ответ.
А потом я снова уселась в обнимку со Скелетом, и мы принялись ждать, сидя в компании призраков в белёсом свете луны.
Мне показалось, что минула целая вечность, пока услышала наконец какое-то движение у подножия холма. Попыталась подняться на ноги и, к своему удивлению, не смогла – не хотели они меня держать. А вот Скелета лапы отлично держали, и он побежал вниз, встречать гостей.
Затем замерцали зажжённые фонари, и в их жёлтом свете я увидела Оливера, маму и могучую фигуру инспектора Холбрука, а за его спиной блеснули шлемы полицейских констеблей. Они ещё и Альфреда с собой прихватили – он нёс в руках большой железный ключ от склепа Гамильтонов.
– Вайолет! – Мама, казалось, была на грани истерики и непрестанно промокала глаза носовым платком. Она первой подбежала ко мне и накрыла мои плечи принесённым с собой шерстяным одеялом.
Знаете, только тогда я вдруг почувствовала, что промёрзла до костей, и принялась дрожать. Дрожала и никак не могла ни остановиться, ни согреться. Ко мне вернулся Скелет, и я обняла его обеими
