Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
что почти сливается с горизонтом. Я подхожу к парковке и пинаю первый попавшийся велосипед. Вкладываю в удары всю злость. Чувствую боль в ноге, но продолжаю изливать ярость. Когда пелена ярости идет на спад, вижу покореженную раму и сломанное колесо.
Полный звездец.
Неловко почесав затылок, я опускаю голову, сгорая от стыда, и поднимаю велосипед. Трудно сказать, кому он принадлежит. Детский клаксон, рама, девчачья корзинка с фиолетовым дождевиком внутри, а размер почти мой.
Крупная, должно быть, девчонка. Такая и побить может.
Думаю об этом, и тут же жалею о своей несдержанности. Зря я его сломал, ох, зря…
Кое-как ставлю велик на место и вскоре становится очевидно: далеко на нем не уедешь. Поэтому без особого сожаления достаю из кармана ключ от замка своего горного монстра и кладу в корзинку под дождевик. Здесь всего-то три припарковано. Думаю, хозяйка сообразит сразу. Девчонки умные. Лишь бы замена ее устроила. Не хотелось бы встретиться с ней в темном переулке. В том году на разминке мне заехали в лицо кулаком с помпоном. Весь день проходил со льдом. А ведь та чирлидерша даже не старалась!
До остановки плестись милю, но ливень растягивает расстояние до двух. Кроссовки хлюпают, а толстовка липнет к спине. Завтра наверняка проснусь с температурой, и мама обрушится с токсичной заботой. От ее травяных смесей меня воротит, стоит почуять их запах еще из коридора, а последний наш поход к очередному шарлатану закончился моей с ним дракой и вызовом копов.
Папа вряд ли и слово скажет. После смерти брата он совсем потух. Замкнулся и хватается за любую командировку. Лишь бы убраться из дома подальше. Я его не виню. Мог бы сбежать от самого себя, давно бы надел любимые кроссовки и рванул, покуда хватило бы сил. А их теперь мало. Хватит разве что до кладбища…
Вдалеке гремит гром. Молния рассекает небо надвое, и я обнимаю себя за плечи, спасаясь от холода. На остановке безлюдно. Я сажусь на скамейку, облокачиваюсь, вытянув ноги, и задираю голову к мутной стеклянной крыше. Дождь барабанит по ней, размывая тучи. Выглядит так, будто я снова надел очки умника, как когда пытался его пародировать. Кто бы мог подумать, что он меня в смертельном марафоне обгонит…
Из стены воды появляется темная фигура. Парень вздрагивает, а я бы и дернулся тоже, да устал. На нем кожаная куртка. Под ней – спортивный костюм с тремя полосками на лампасах, в руке бита. При виде нее сил покрепче сжать очко у меня хватает. Он оглядывает меня с ног до головы и садится на другой конец скамьи.
Нэджи. Так его звать. Учимся в одном потоке, но он на своих ошибках, похоже, нет. Вступил в «Райских змеев» и увеличивает число приводов в полицейский участок, как счет на табло. И каждый раз умудряется соскочить – отмазывают. Не помню, чтобы мы с ним и словом перекинулись. Он из тех парней, кто своим молчанием может заставить весь класс выйти из кабинета или голубей – обделаться. Насчет второго не уверен, но знаю наверняка: такие парни непредсказуемы, поэтому я с ним ни в поле срать не сяду, ни в разведку не пойду.
– Паршивый денек? – буднично интересуется он, не глядя в мою сторону.
Черные волосы облепили его лицо, точно болотная тина, а кожа бледнее, чем у меня после бега с препятствиями. Ненавижу прыгать, поэтому баскетбол, уступив футболу, отвалился сразу.
Я изучаю биту, оставленную в зоне моей досягаемости, и с промедлением отвечаю:
– Полный мертвяк.
Похоже, Нэджи на мой счет не переживает, хотя выгляжу я внушительно. Вернее, выглядел. Да и чего одному из «змеев» опасаться зомбака, который не сможет пробежать и ста ярдов по полю без одышки.
В первый и последний раз между мной и бандой завязалась потасовка на парковке закусочной. Я им тогда хорошенько навалял. Потом, правда, мне сломали пару ребер и откололи часть переднего зуба, но из уважения к моим спортивным достижениям дальше не пошли.
Родители велели не писать заявление, а я их – упрямый до мозга костей – не послушал. В результате коп почти сломал мне пару пальцев прямо в отделении. В носу до сих пор стоит запах пота, кофе и звук лопающейся жвачки, когда к тебе наклоняются, выдохнув дым в лицо, и четко дают понять: не суй свой нос, если не готов сдохнуть за свои убеждения.
В тот день я понял: город сгнил и держаться за него смысла нет.
Нэджи достает из кармана куртки наушники и распутывает провод, а тот прочно завязался в тугой узел и не дается.
Я ему киваю:
– Крутая бита. Дашь подержать? На ней автограф…
Не успеваю договорить, как он мне ее протягивает. Глаза полуприкрыты, а радужка впитала в себя все грозовые тучи разом. Я беру биту и ощущаю вес. Не тот, который физический, а тот, что приходит с грузом ответственности. Провожу пальцами по потертому автографу, и мои губы невольно растягиваются.
– Хочешь? Подарю. – Он поворачивается ко мне, и улыбка сползает с моего лица.
Я изгибаю бровь:
– Чтобы держать в страхе город?
Нэджи пропускает колкость мимо ушей и выплевывает слова, будто пропускает их через измельчитель:
– Бери. Дарю.
– В смысле? – Я пялюсь на биту, и рука с ней повисает в воздухе.
– В прямом. – Он затыкает одно ухо громкой музыкой, а провод со вторым наушником болтается в клубке.
– Знаешь, давно ведь изобрели затычки с такой штукой под названием «блютус».
Над нами громыхает небо, и верхушки деревьев, шелестя листвой, склоняются под порывами ветра. Нэджи оглядывает меня, точно американский психопат свою будущую жертву – безэмоционально. Я старье не смотрю, но по мемам тот образ запомнился мне хорошо. Жуть. Если он сейчас улыбнется, могу ведь и завизжать.
– Хотя вы же, – я прокашливаюсь, – наверное, их и изобрели.
Он приглушает музыку:
– Мы?
– Ну, азиаты. Вечно придумываете… всякое.
Нэджи на секунду отворачивается – мне наверняка чудится, – чтобы ухмыльнуться. Но обратно поворачивается с осуждающим выражением на лице. Я почесываю затылок:
– Наверное, это прозвучало расистки…
– Прости, я не очень понимаю по-английски, – показывает он на свое ухо.
Краска бросается в лицо.
Откуда ж мне было знать…
– Какой же я невежа! Прошу прощения.
– Ты нанес мне глубочайшее оскорбление, – Нэджи еле сдерживает смех. – Такое у меня на родине потянет на сэппуку[58].
До меня медленно доходит:
Он говорит без акцента!
– Издеваешься? – Я скрещиваю на груди руки и отворачиваюсь. – Да меня обмануть так же легко, как ребенка. Низко.
– Без обид. Не ожидал, что стереотипы про спортсменов не стереотипы.
– Это ты на мой ум намекаешь? – гневно спрашиваю я, чем еще сильнее веселю Нэджи.
– А если да, ты мне… врежешь?
Я кошусь на него и на биту рядом со мной:
– Мы в разной весовой категории.
О сказанном тут же жалею. Выгляжу я, должно быть, жалко. Мышцы сдулись. Под глазами залегли синяки, а щеки впали. Ощущаю на себе его взгляд, но прячу глаза, уставившись на собирающиеся в ручьи лужи.
– Ты ведь тот квотербек, которому пришлось уйти из-за болезни?
– Ага. – Я ковыряю краску на скамейке.
Нэджи отключает звук в плеере, и из-за возникшей неловкости шум дождя становится обманчиво громче.
– И насколько все серьезно?
Раздумываю: сказать правду или увильнуть. Обычно я лгу. Люди обожают слащавые истории про выздоровление и совсем не любят, если им говорят обратное. Они сразу оглядываются себе за спину, будто кто-то их внезапно позвал. Давятся неловкостью и лепят из слов несусветную чушь. Но в этот раз врать нет сил. Усталость подобралась так близко, что впервые с тех пор, как я узнал о диагнозе, мне становится плевать на все чувства, кроме своих.
– Я умираю, – произношу и сам удивляюсь, насколько сильно это отличается от «болею».
Тяжелое признание падает между нами. Обрушивается, точно циклон на город. Я прячу руки в карманы толстовки и сжимаю их в кулаки, сдерживая дрожь. Хочется вскочить и побежать на поиски ближайшего подвала. Укрыться там, будто меня преследует не неловкость, а огромный торнадо. Когда приближается автобус, я почти расслабляюсь. Не хватало еще вляпаться в диалог с «Мне жаль». Хуже только «Сочувствую» или мое любимое – «Все будет хорошо».
Автобус подъезжает, рассекая лужи шинами. Я поднимаюсь со скамейки, не глядя на Нэджи, и направляюсь к распахнутой двери. Он, кажется, идет следом, а потом шорох подошвы пропадает. Темнокожий водитель в фуражке задорно постукивает по рулю в такт песне, а пассажиры оживленно обсуждают последние новости. Вставляю карту в слот валидатора и бросаю взгляд через плечо.
За мной – одинокая остановка с битой. Я выглядываю наружу и вижу удаляющийся силуэт Нэджи.
– Эй! – кричу ему я, и он останавливается. – Ты не едешь?
Его руки
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
