и моё сердце забилось чаще.
Он шагнул ко мне, и я попыталась встать, чтобы встретить его, но слегка пошатнулась на каблуках, предательски выдавая своё состояние. Доменико тут же оказался рядом, обнимая меня за талию своей сильной, тёплой рукой.
– Моя Biancaneve, ты напилась? – спросил он с лёгкой усмешкой, его дыхание коснулось моего виска, отправляя мурашки по всему телу.
Я, чувствуя, как щёки заливает румянец, смущённо пробормотала:
– Совсем чуть-чуть… Вино оказалось… гораздо крепче, чем я думала. Или… я слабее.
Доменико мягко рассмеялся, его грудь вибрировала под моей щекой, и от этого по телу пробежала приятная дрожь. Он прижал меня к себе чуть крепче, и я невольно вдохнула его аромат – смесь дорогого парфюма и чего-то… неуловимо мужественного, заставляющего сердце биться чаще.
– Думаю, на сегодня достаточно женских секретов. Тебе нужно отдохнуть, mia cara.
– Но… ты же хотел поговорить со мной. – напомнила я, цепляясь за его руку.
– Поговорим позже. – пообещал он, его губы коснулись моих волос. – Когда ты будешь в форме, чтобы… адекватно воспринимать информацию. А сейчас… ты слишком очаровательно пьяна.
Дом подмигнул, и я, несмотря на лёгкое опьянение, почувствовала, как щёки заливает краска. Он осторожно подхватил меня на руки и повернулся к Марселе.
– Мы задержимся здесь до завтрашнего дня. – сообщил он, его голос снова стал деловым и собранным. – Микеле любезно предложил нам остановиться в доме, который Анджело когда-то подарил твоей матери. Хотя я сначала отклонил его предложение… но сейчас, учитывая обстоятельства, пожалуй, приму.
– Почему? – спросила Марсела, её брови слегка нахмурились. – Я думала, мы сегодня вернёмся в Палермо. Что-то случилось?
– Ты же не поговорила с братом. – спокойно ответил Доменико. – А ты приехала ради этого. Да и я не уверен, что Настя в состоянии сейчас лететь на вертолёте. Ей нужен отдых, а не тряска в воздухе.
Я взглянула на Марселу и заметила в её глазах не только удивление, но и… искреннюю благодарность. Да, между ними ещё не всё было гладко, но они оба старались наладить свои отношения ради Алессио. И эта непредвиденная задержка давала Марси и Микеле возможность поговорить по душам, без спешки и посторонних глаз. Шанс, который Марсела, похоже, очень ценила.
– Только ты будешь сама объяснять своему мужу, почему мы не вернулись сегодня. – усмехнулся Доменико. – Потому что, если я скажу ему, что мы остались здесь из-за слегка пьяненькой Насти, он меня в лучшем случае высмеет. А в худшем… прилетит сюда сам и заберёт тебя обратно в Палермо.
Марсела рассмеялась и кивнула с понимающей улыбкой.
– Хорошо. Я всё улажу.
Доменико коротко попрощался с остальными девушками и направился к выходу, крепко держа меня на руках. Я прижалась к нему, чувствуя себя в безопасности, и как его сильное тело излучает тепло. И мир вокруг, несмотря на лёгкое опьянение, казался прекрасным и удивительным.
Глава 33. Анастасия
Сквозь дремоту я почувствовала, как горячий, влажный язык скользит между моих складочек, вырисовывая немыслимые узоры. Волна жара разлилась по телу, заставив меня невольно выгнуться навстречу этим ласкам, и отдаться им без остатка. И я точно знала, кому принадлежит этот требовательный язык. Только Доменико мог так… владеть мной, даже во сне.
– Да-а-а-а-а. – простонала я, теряясь в водовороте ощущений, и ещё сильнее прижалась к источнику наслаждения.
Но внезапно почувствовала, что запястья стянуты чем-то… шероховатым. Паника ледяной иглой пронзила сердце, вытесняя остатки сна.
– Что за…? – вырвалось у меня, прежде чем я, наконец, распахнула глаза.
Резкость света, хлынувшего из окна, заставила меня зажмуриться. Когда зрение прояснилось, я увидела лицо Доменико между своих ног. Он низко и в то же время хрипло рассмеялся, и этот звук, обычно такой мужественный и притягательный, сейчас показался мне… зловещим.
– Что смешного? – прошептала я, пытаясь освободить руки, но лишь беспомощно задёргалась на простынях.
Я оглянулась и поняла, что нахожусь в крайне… пикантном положении. Мои ноги были раздвинуты и привязаны к кровати, так же как и руки, вытянутые над головой. Я была полностью в его власти. Обнажённая. Уязвимая.
– Я… что-то сделала не так? – спросила я, пытаясь не выдать дрожь, пробежавшую по моему телу. Страх смешался с возбуждением, превратившись в гремучий, опасный коктейль.
Доменико слегка приподнялся на локтях, отстраняясь от моего лона. Он встретился со мной взглядом, и в его голубых глазах я увидела… что-то, отчего у меня перехватило дыхание. Это было нечто большее, чем просто желание.
– Ты мне кое-что обещала вчера вечером, cara, – прошептал он, его голос был хриплым от желания. – Ты сказала, что будешь в моей власти. И я… не смог устоять. Мне слишком нравятся твои стоны, Biancaneve. Они музыка для моих ушей. И я хочу слышать их снова… и снова.
Его пальцы коснулись моей груди, обводя сосок, и я невольно вздрогнула, с трудом сдерживая стон, который поднимался из глубины.
– Хорошо… – прошептала я, чувствуя, как внизу живота вспыхнул огонь, распространяясь по всему телу обжигающей волной. – Я твоя.
Уголки его губ приподнялись в удовлетворённой усмешке. Он снова наклонился, на этот раз втянув мой клитор в рот. Мир взорвался тысячей искр. Его язык и губы творили настоящую магию, вызывая волны наслаждения, которые накатывали одна за другой, всё сильнее и сильнее, грозя захлестнуть меня с головой. Он посасывал, покусывал, ласкал языком, доводя до исступления.
Я извивалась под ним, задыхаясь от собственных стонов, беспомощно дёргая связанными руками. Шероховатая верёвка оставляла красные отметины на запястьях, но я уже не чувствовала боли. Её полностью затмило острое, почти болезненное наслаждение. И его имя, сорвавшееся с моих губ, стало мольбой и призывом одновременно.
– Доменико…
Он приподнял голову, глаза блестели от триумфа, и капелька влаги блеснула на его подбородке.
– Скажи это ещё раз, Biancaneve, – прошептал он хрипло, его голос вибрировал от сдерживаемой страсти. – Скажи, что ты моя.
– Я твоя, Доменико. – выдохнула я, едва способная говорить.
Он удовлетворённо улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов, и снова приник к моему лону, его ласки стали ещё более настойчивыми и дерзкими. Он играл мной, как виртуоз на своём инструменте, вытягивая из меня стоны и
