проседь. Отлично сидящее, явно дорогое пальто, узорчатый шейный платок.
– Здравствуйте… – начала я, но замолчала, вдруг догадавшись, что слово «дядя» будет не к месту. По сути, мы незнакомцы, и упоминание о родственных связях может вызвать не самые приятные чувства. Обратиться по имени?.. Он уважаемый человек, а я девчонка, приехавшая из провинции.
Пауза затягивалась, дядя не спешил ее нарушать. Стоял, чуть склонив голову, внимательно разглядывал меня.
– Здравствуйте, ваше сиятельство, – выдала я, смутившись.
– Так официально, – светлая бровь приподнялась. – Ладно. Приветствую, юная герцогиня. Позвольте помочь с багажом.
Я почувствовала, как кровь приливает к щекам. Холеные, унизанные перстнями пальцы дяди аккуратно перехватили ручку чемодана. Фернвальд сделал знак следовать за ним. Вместе мы протиснулись через толпу, пересекли прохладный вокзал, немного подождали на площади, в центре которой возвышалась статуя паровоза. Я заметила, что проходящие мимо люди прикасаются к колесам и беззвучно, одними губами, что-то шепчут. Наверное, просят богов, чтобы в дороге не встретилось трудностей. Милая традиция.
Между тем к нам подъехала карета, дядя услужливо открыл дверцу, помог мне забраться. Сам уселся на противоположное сиденье.
Тишина нервировала.
– Я могла бы сама добраться, – я почти прошептала, голос сел от волнения. – Большое спасибо, что встретили. Но откуда вы узнали, какой поезд нужен? Я ведь даже родителям билеты не показывала.
– Мой дом находится в пригороде. Боюсь, вы бы очень долго туда добирались. Тем более с чемоданом. А что насчет вопроса… За несколько дней до отправки списки пассажиров передаются на все станции. Так что найти информацию не составляет труда. Если, конечно, владеешь нужными связями, – слова Фернвальда были пропитаны самодовольством.
И снова карету наполнила неуютная тишина. Я бы отвлекалась, глядя в окно, но не решилась раздвинуть шторки, сидела, сцепив руки на коленях. Фернвальд же, окончательно потеряв ко мне интерес, достал свернутую газету из небольшой кожаной сумки, на которую я прежде не обратила внимания. Развернул, углубился в чтение.
Мой взгляд привлекло маленькое изображение трехмачтового корабля на первой полосе, паруса раздувал ветер. Я сощурилась, вглядываясь в текст, но он оказался слишком мелким. Вскоре дядя сложил газету поудобнее, и корабль скрылся меж страниц.
Мне показалось, дорога заняла не меньше сорока минут. Наконец карета остановилась, дядя ловко выбрался, подал мне руку. Я обомлела, увидев поместье: ровный ковер стриженой травы вел к светлому зданию, похожему на многоярусный свадебный торт. Коржи, украшенные барельефами животных и растительными орнаментами, шоколадные вставки – кованые решетки балкончиков, крыша из бежевого марципана. Я невольно сглотнула слюну.
Несмотря на декорации, поместье не выглядело помпезным. Скорее, странным. «Нужно будет подробнее рассмотреть барельефы, как появится время», – подумала я. Дядя между тем легонько похлопал меня по плечу, приглашая внутрь.
– Дом, милый дом, – протянул он довольно, отдавая мой чемодан подошедшей горничной, миловидной девушке в сером платье с кружевным воротничком. – Дорогая, отнеси, пожалуйста, багаж в комнату Энрике. Затем попроси организовать обед в моем кабинете.
Дорогие ткани, чистота и свет. Каждый уголок поместья дышал роскошью. Дом больше походил на музей, чем на жилье: пушистые ковры, в которых тонули ноги, тянулись по галереям. Картины на стенах изображали наземные баталии и морские сражения, девушек в полупрозрачных одеждах, натюрморты и пейзажи. «Это все подарки от друзей», – объяснил Фернвальд, поймав мой смущенный взгляд.
Мне даже стало как-то обидно за наш родовой замок, слишком просторный для одной маленькой семьи со всеми ее вещами, прислугой и животными. Плохо отапливаемый, с целыми этажами заброшенных комнат и коридоров, пустыми чердаками и подвалами. Я изредка забредала туда – ради интереса или мечтая побыть одной. Но вскоре возвращалась, принося в складках одежды запах пыли и древности.
Небольшая экскурсия завершилась в библиотеке. Я подумала, что в первое время это место станет для меня самым важным. Привлекли меня вовсе не уютные кресла рядом с камином, а информация, которую можно раздобыть на полках и в ящиках.
Когда мы добрались до кабинета, там уже был накрыт стол, аппетитные запахи дразнили. Лишь теперь я поняла, насколько голодна.
– Ну что же, поговорим за обедом? – подмигнул дядя.
Я внутренне напряглась, почувствовав, что разговор будет не из легких. Кукушка, кукушка, сколько мне жить?.. Можно, конечно, отмолчаться, как-то замять тему о моем даре. Или солгать. Но правда все равно откроется, будет еще неприятней. Да и потом, это ведь подло.
– Во-первых, давайте договоримся насчет условностей. Не нужно звать меня официально, я буду рад быть просто «дядей». Или на крайний случай «Фернвальдом». Я же могу называть вас просто «Энрике». – Подождав, пока я кивну, он продолжил: – Скажу честно, я очень удивился, получив ваше письмо. Но и обрадовался: мне как раз нужен был помощник в одном серьезном и очень важном деле. К счастью, нас, Алертов, боги любят и щедро одаривают. Поэтому я с удовольствием выслал вам приглашение.
Повисла неуютная пауза. Фраза «щедро одаривают» разом отбила весь аппетит, заставила с трудом проглотить ком в горле. Я понимала, что он имеет в виду. Фернвальд между тем смотрел очень внимательно.
– Вы знаете, я…
– Что такое, Энрике?
Так, сосредоточиться, и на одном дыхании…
– Я не знаю, получится ли мне вам помочь. Простите, это не из-за… Просто у меня нет дара. Совсем никакого, с рождения. Роды были преждевременные, родители думают, что их настоящий ребенок умер, а меня им подложила повивальная бабка. Испугалась гнева отца и подложила…
Я закусила губу. Во рту была какая-то каша, и гладкое, грамотно выстроенное объяснение, которое я придумала накануне в поезде, расползлось невнятными словами. Но дядя понял. Я с грустью смотрела, как недоумение на его лице сменяется гневом.
– Надо же, какие нравы царят в нашей провинции! Какая потрясающая забота о чести семьи! – Фернвальд вскочил с кресла, едва не опрокинув столик. – Братец, наверное, специально устроил этот розыгрыш, захотел напомнить о себе, послав сюда – в столицу! В мой дом! Бездарную пустышку! О, этот скверный мальчишка давно точил на меня зуб.
Ну все. Хватит. Дома натерпелась! Да и при чем здесь отец? Не знаю, что между ними произошло, но это не повод поливать его грязью. Внутри разливалась злость, кипела и бурлила.
– Теперь вижу, почему папа однажды назвал вас свином, высоко задравшим пятачок. Это сущая правда, герцог Фернвальд Алерт. – Неправда, папа никогда не называл его так. Он вообще почти не рассказывал о дяде. – Теперь я жалею, что написала вам.
Фернвальд резко замолчал, застыл с потемневшим лицом. Я испугалась: вдруг ударит? Он замахнулся… Я зажмурилась. Сердце билось быстро-быстро, и я дрожала, ожидая хлесткой пощечины.
Чужая рука коснулась волос. Сейчас
