долгом и страхом. Долг призывал идти с нами, чтобы помочь. Страх отговаривал, напоминал об ужасной многоножке и других, не менее омерзительных и опасных обитателях микромира.
Хуже того, причудливым образом долг переплёлся в разуме фелины с призывом к приключению. Ведь что такое смертельно опасный поход на Поляну, если не оно? А именно приключений она жаждала с тех пор, как услышала о них от матери, — или думала, что жаждала.
Мне стоило большого труда уговорить её остаться в деревне. В отличие от меня и Энель, никакой пользы для фелины в Поляне не было. Я постарался донести до Айштеры, что она ни в чём не виновата и принесёт больше пользы, если заготовит впрок разных настоек.
В конце концов знахарка согласилась с моими доводами. Ей куда больше нравилось обсуждать полезные свойства растений с Тецуо и учить Хоши, с которой она успела найти общий язык, чем сражаться с гигантскими сколопендрами.
На жилье помощь старосты не закончилась. Я попросил Тецуо свести меня с местным кузнецом, чтобы наточить один из тренировочных мечей. Это не исправило его баланс, но, по крайней мере, он теперь не был простой железной дубиной. Вдобавок к заточке кузнец поменял рукоять на более удобную.
А вот церемониальный клинок деревенскому молотобойцу оказался не по плечу. Он честно предупредил, что боится браться за него: тонкое лезвие с узорами и серебряными полосками могло не пережить грубого обращения. Починить такую вещь мог лишь настоящий мастер.
Перед тем как отправиться на Поляну, я опросил многих, кто захаживал на неё, — то есть почти всех детей и большую часть взрослых. Крестьяне Трёхколесья были дружелюбнее подлесьевских и охотно шли на контакт, за исключением некоторых стариков из собрания старших. Меня интересовали стороны, на которых муравьи встречались реже.
Поначалу Энель относилась к моей подготовке пренебрежительно. Но я втолковал ей, что изучать магию Поляны проще, когда не отвлекаешься на отражение волн бесчисленных насекомых.
Поначалу походы выглядели так: мы брали запас еды примерно на два дня и заходили на край Поляны, после чего шли по луговой кайме. Энель объясняла, что так проще разобраться в плетениях заклятия. В глубине Поляны они запутывались так, что превращались в бессмысленную мешанину контуров.
Временами Энель усаживалась на какой-нибудь камень и принималась прощупывать магический фон. Обычно такие посиделки занимали немало часов и заканчивались тем, что она исписывала землю рунами, от которых исходило изумрудное сияние, видимое лишь Истинным Зрением. Затем она ругалась сквозь стиснутые зубы, стирала рисунки и двигалась дальше.
Пока ашура занималась магическими опытами, я был предоставлен сам себе. По большей части я выслеживал жуков. Я быстро приноровился к охоте на них: они были стремительны и чертовски опасны, но вместе с тем тупы и предсказуемы. Хитиновые панцири имели множество уязвимых сочленений, а заточенный тренировочный меч без проблем отрубал лапки насекомых.
Помимо прокачки, я занимался и более… необычными вещами. Падение Хоши с травинки заинтриговало меня, причём до такой степени, что я решился повторить её прыжок. Естественно, выбрал я куда менее внушительную высоту: начал со своего роста и постепенно увеличивал расстояние до земли.
Результаты поражали. Из-за маленькой массы тела я переживал падения с огромной высоты. Ни с чем не сравнимое чувство свободного падения наполняло восторгом. Но даже охваченный ребяческим энтузиазмом, я не забывал об осторожности и не забирался чересчур высоко.
В вопросах гравитации был важен каждый грамм. То, что без последствий пережила Хоши, могло быть смертельным для меня. К тому же я, в отличие от насекомых, не обладал экзоскелетом, способным защитить внутренности.
Поэтому я не усердствовал. Когда очередное приземление отдалось в локтях и коленях, я запомнил опасную высоту. Впредь я забирался не так далеко, для надёжности останавливаясь в паре своих ростов от неё.
С травинок было проще отыскивать новую жертву. Однажды я и вовсе спрыгнул с неё на рогатого жука — и едва не насадился на его рог. Больше воздушными атаками я не баловался, однако изучать местность с высоты и прыгать я не перестал.
Это было эффективно.
И это было весело.
Энель моими развлечениями не прониклась, но и не препятствовала им. И замечательно.
Ведь одно из таких падений принесло мне новый навык — Акробатику. А всего-то и нужно было, что в последний момент кувыркнуться в воздухе, чтобы не воткнуться в землю головой вперёд.
После этого кульбита я ещё больше снизил предельную высоту, на которую забирался. Зачем рисковать понапрасну?
Повезло ещё, что на Поляне стояло вечное безветрие. Микромир отличался скользкостью. Я быстро догадался, зачем насекомым щетинки на хитине: так они спасались от дуновений ветра.
Раскачка шла своим чередом. Энель же могла похвастаться куда меньшими успехами. Поначалу она отмалчивалась на мои вопросы или переводила тему, но я был упорен. И на второй день четвёртой вылазки, когда мы сидели у костра, я добился ответа — правда, не такого, на который надеялся.
Энель раздражённо передёрнула плечами и бросила:
— Ничего! Вся магия на Поляне — полная бессмыслица!
Когда она немного остыла, то, уже спокойнее, продолжила:
— Системы, отвечающие за разные функции, словно созданы разными магами. Причём я не вижу, чтобы контуры были синхронизированы. Там, где они накладываются друг на друга, это происходит будто вопреки усилиям создателей, а не благодаря им. Видны обрывки плетений, которые должны были разрушить ядерное равновесие. Заклинания, использованные здесь, гениальны в своей задумке, однако воплощение… С ним что-то не так. Знаешь, мне всё больше кажется, что эксперимент здесь проводили конкурирующие маги, причём они стремились подпортить итоги коллеги.
Она подумала немного и с отсутствующим видом добавила:
— Но это чушь. Разные плетения отвечают за разные функции. А есть ещё те, что вносят раздрай в систему и…
Вдруг её янтарные глаза сверкнули:
— А что, если… Проверить полярность дестабилизирующих элементов…
Проверка заняла у ашуры часа три. В этот раз я не уходил от неё далеко. Не так давно я забрался на травинку и заметил вдалеке очертания насекомого, походившего на муравья.
Это мне не понравилось.
Однажды, несмотря на все меры предосторожности, они нашли нас. Пришлось убегать с Поляны и заходить на неё из другого места, благо мы не успели углубиться.
Закончив, Энель уставилась на причудливо выписанные руны. Над ними клубился зеленоватый дымок её маны. Ашура глубоко вздохнула:
— Да, похоже, что маги старались разрушить чары друг друга. Но зачем? Проверяли на устойчивость?
— А может, у них была дуэль? — предположил я. — И они просто старались прикончить противника.
Впервые на моей памяти Энель открыто проявила растерянность.
