я предположила, что это доктор Никель или Кара, но в лабораторию вошла незнакомая женщина. Впрочем, нет, я узнала её. Потому что видела во сне.
Лицо женщины было старым – почти таким же, как у Йосифа, но глаза лучились нежностью. Я сразу же заметила это, потому что она смотрела прямо на меня. Её тонкие белые волосы свободно ниспадали на изящно очерченные плечи.
– Привет, – сказала она и перевела взгляд на Йосифа. – Время пришло. Они скоро будут здесь.
Эти слова звучали как предупреждение, но женщина произнесла их с улыбкой. Предупреждение явно было адресовано не мне, поэтому я даже не задумалась, кто скоро будет здесь и для чего пришло время. Вместо этого я посмотрела на Йосифа, ожидая ответа.
– Твой отец прислал машину. Она ждёт на заднем дворе, – резко сказал он, внезапно насторожившись.
Йосиф схватил со стойки два флакона с прозрачной зеленоватой жидкостью, которую он готовил, и вложил в руку Уильяма, аккуратно придерживая пальцами, будто это была невесть какая драгоценность.
– Ты знаешь, как это работает? – с сомнением спросил он.
– Да, – взволнованно ответил Уильям.
Напряжение стремительно возрастало. Йосиф явно очень заторопился после предупреждения женщины, и я поняла, что многого не знаю.
– Пошли-пошли, всё объясню в машине. – Сильными руками Уильям подхватил меня под спину и под колени и легко поднял со стола.
– Куда мы направляемся? – спросила я, когда он вышел в коридор и спустился по лестнице.
– Нужно убираться отсюда, – ответил он торопливо и встревоженно.
– Почему? Что происходит?
Мы вышли на улицу, оказавшись в переулке за зданием. Уильям поставил меня на ноги, и я увидела машину, ожидавшую возле дома, как и сказал Йосиф.
Чёрный катафалк.
– Это и есть та самая машина? – недоверчиво спросила я.
Такого не могло быть, верно? Не сейчас. Я не хотела верить своим глазам и вздрогнула от страха.
Вместо ответа Уильям открыл заднюю дверцу.
– Давай, залезай.
– Эй, погоди. Сейчас?
Я была ошеломлена. Йосиф сказал, что нам организуют похороны, и я решила, что это произойдёт когда-нибудь потом. Но сегодня? Сию секунду?..
– Да, сейчас, – настаивал Уильям.
Казалось, он был в панике, и у меня в голове зароились тысячи вопросов. Что это значит? Мы не обсудили, от чего нам придётся отказаться, куда мы поедем, как всё будет.
– И какой у нас план? Я имею в виду: что будет дальше? Куда нас отвезут?
– Элиз, – настойчиво сказал Уильям, – ты не понимаешь? Они скоро будут здесь.
– Да, ты прав, – расстроенно ответила я, – я не понимаю. Потому что никто мне ничего не объяснил.
– Послушай, у нас нет времени. Совет хочет выяснить, что здесь творится. Я не знаю подробностей. И я не знаю, куда мы направляемся, поэтому не могу сказать тебе, что будет дальше.
Уильям говорил торопливо и напористо, а в его глазах плескалось огорчение, и я сдалась. Оставив все вопросы на потом, я нырнула в машину. Уильям закрыл на нами дверцу, и я вдруг ощутила приступ клаустрофобии. Вид белой ворсистой ткани, которой были обиты стены катафалка, вызывал дискомфорт и дурные предчувствия. Казалось: смерть следует за мной, как тёмное облако, нависающее над головой.
В катафалке стояло два гроба, и мы с Уильямом скорчились между ними на полу машины. Один из гробов явно предназначался для женщины – чёрный и гладкий, с блестящей эмалью и матовой никелевой отделкой, он выглядел изящным и элегантным. Несмотря на всю эту красоту, мне не нравилась идея разыграть мою смерть так, будто она произошла на самом деле. Стоило подумать об этом – и у меня начало сводить живот.
Если бы Уильям приехал на несколько минут позже, меня бы в самом деле схоронили в красивом гробу…
– Ложись, – приказал Уильям, задёргивая белую занавеску на заднем окне.
– В гроб? – спросила я дрогнувшим голосом.
– На пол, – ответил он, устраиваясь рядом со мной. – Тогда они нас не увидят.
– Что должно произойти? – спросила я. Моё сердце бешено заколотилось, когда я поняла, что Совет преследует нас по пятам.
Я представила, как распахивается задняя дверь и меня вытаскивают за ноги, отрывая от Уильяма, прежде чем мы успеваем убежать. Я попыталась бы сопротивляться, но что я могла сделать? Тем не менее я знала, что стану безжалостной, если они будут угрожать нам, – и, возможно, мне в самом деле это предстоит.
– Ничего не случится, – заверил меня Уильям. – Всё будет хорошо.
Я повернулась к нему лицом, так что наши носы оказались в нескольких дюймах друг от друга.
– Как ты думаешь, они придут сюда?
– Не знаю.
Пока всё было тихо. Мы лежали на полу, скрытые от посторонних глаз, и наше тяжёлое дыхание заменяло беседу.
Уильям первым нарушил молчание:
– Мы должны залезть в гробы.
– Знаю… – ответила я.
– И мне нужно, чтобы ты выпила вот это. – В руке у него был один из флаконов, которые дал Йосиф. – Доверься мне. Помнишь тот эликсир, который выпила Джульетта, чтобы все подумали, будто она мертва?
– Да, – скептически отозвалась я.
Уильям встряхнул флакон.
– Это работает точно так же.
Я приподняла брови, задаваясь вопросом, как такое снотворное может существовать на самом деле и подействует ли оно.
– Ты когда-нибудь пил это раньше?
– Нет, – честно ответил он.
Мы оба не были уверены до конца, но у нас не оставалось выбора. Ложась на мягкую атласную ткань, выстилавшую гроб, я старалась не думать о будущем.
«Всё будет хорошо», – мысленно повторила я слова Уильяма.
Всё обязано кончиться хорошо, не так ли?
Я поднесла флакон к губам, глядя в глаза Уильяма и безоговорочно веря ему, несмотря на свой страх.
– Прощайте! Свидимся ль ещё? Кто знает? – сказала я, цитируя последние слова Джульетты перед её сном, имитирующим смерть[6].
– Не говори так, – ответил он, и я увидела боль в его глазах.
Я улыбнулась.
– Да ладно. Это было к месту.
– Нет, не было, – печально сказал Уильям.
– Я люблю тебя.
Если б мне пришлось выбирать какое-нибудь прощание, это было бы самым правильным.
– Я тоже люблю тебя, – ответил Уильям и поцеловал меня в губы, сказав больше, чем позволяли все слова мира.
Я выпила жидкость из флакона, и Уильям закрыл крышку, оставив меня в темноте. Именно тогда я поняла, что Джульетте пришлось несладко. Меня забила дрожь, и я почувствовала, что плыву. Невозможность видеть окружающее делала это ощущение парения чрезвычайно сильным и неприятным. Я подумала, не позвать ли Уильяма, который наверняка испытывал те же ощущения в своём гробу, но нельзя было рисковать. Возможно, наши враги уже рядом. Мне оставалось только надеяться на лучшее и ждать, когда я наконец усну.
Я почувствовала, как замедляется пульс и учащается дыхание, а потом услышала, как
