ответ на его оскорбление.
– Это не бред, и вы прекрасно это знаете. Двадцать лет назад я говорила вам, что хочу построить самый красивый на свете дом шампанского, а вы улыбались и кивали. Теперь, когда я стою на пороге воплощения моей мечты, вы отказываете мне в поддержке. Где же ваша лояльность?
– Вы вдова с невозможными фантазиями. Каждый год вы с вашими требованиями выходите за рамки возможной банковской поддержки.
Я переворачиваю свежие чеки от Юбине.
– Британцы покупают «Поммери брют», а урожай 1874 года был выдающимся. Полагаю, что на основании этого вы должны выдать мне ссуду на новую винодельню.
– Банк не может финансировать такую чудовищную архитектуру. Я стану посмешищем для всей Шампани.
– Вы оскорбляете два лучших замка Шотландии, Стелларман и Аргайл. Их владельцы – мои школьные друзья.
– Никто не утверждает, что шотландцы – выдающиеся архитекторы.
Я хватаю ручку и макаю ее в чернильницу.
– Выписывайте чек, месье, или я без колебаний перейду в другой банк.
35
Пора послушать свое сердце
1877 год. С виноградников приезжают последние повозки с виноградом. Луиза принимает их и присматривает за сортировщицами ягод. Потом Луи несет виноград к Дамá, работающему на корзиночном прессе. Анри я направила в Бют-Сен-Никез разобраться с проблемами на строительстве. Я тоже поеду туда, как только заплачу последнему возчику за виноград.
Луиза смеется и болтает с одним из возчиков – тем самым прошлогодним широкоплечим блондином. Как там его имя? Она ведь говорила. Он еще не привел себя в порядок после работы на винограднике – заляпанные грязью сапоги, рваная крестьянская рубаха, штаны в пятнах от виноградного сока. Но Луиза не замечает этого. Улыбка освещает ее лицо, на раскрасневшихся щеках видны ямочки, смех звонкий, как колокольчик. Во время наших светских визитов она никогда не выглядит такой счастливой. И хотя каждый перспективный холостяк просил о новой встрече, она никогда не проявляла к ним особенного интереса, особенно к моему архитектору Альфонсу Госсе.
Глаза возчика следуют за каждым ее движением, словно он смотрит балет.
– Луиза, ты уже закончила? – спрашиваю я, досадуя на ее рассеянное внимание. – Тогда помоги женщинам сортировать виноград, чтобы он не успел испортиться и скорее попал в давильню.
– Минутку, мамочка. – Она поворачивается к возчику.
Я машу рукой его хозяину, владельцу виноградника.
– Месье Бомон, я могу заплатить вам в моей конторе.
Луиза что-то шепчет на ухо возчику. Я прикрикиваю на нее.
– Луиза, сортировочный стол, пожалуйста.
Она хмурится и виновато пожимает плечами, глядя на парня. Потом направляется к женщинам.
Бомон ждет меня в конторе.
– Я надеюсь, мадам Поммери, что вы правильно поступили, так долго ожидая сбора этого винограда. Знаете, над нами смеялась вся Шампань.
– Пускай смеются, месье Бомон. – Я достаю из запотевшего ведерка со льдом винтаж 1874 года и наливаю. – Вот шампанское от первого позднего сбора урожая. Что скажете?
Он подносит бокал к фонарю.
– Цвет, как у лютика. – Его нос замирает над бокалом. – Веселые пузырьки. Полные жизни.
– À votre santé. – Я касаюсь своим бокалом его, и он делает глоток.
– Могу я говорить откровенно? – спрашивает он.
– Вам не нравится?
– Нет, мне нравится, мадам. Вкус свежий и яркий одновременно.
– Тогда что же? – Я наклоняюсь вперед.
– Но это все равно как шелк, когда вы просили продать вам шерсть. Неплохо, но все совсем другое. – Я наливаю ему еще, но он поднимает руку. – Вы можете позволить себе тратить годы, убеждая любителей шампанского, что они должны пить сухое шампанское, хотя их учили сто пятьдесят лет, что шампанское всегда сладкое? – Его взгляд останавливается на чековой книжке на моем столе.
– Ой, сейчас я заплачу вам. – Я выписываю чек и присыпаю чернила лавандовым порошком.
Он смотрит на чек.
– Я чувствую себя виноватым, раз беру его и понимаю, что шампанское не будет продаваться.
Я выхожу с ним в винодельню. Возчик показывает Луизе на хорошие ягоды, как будто ей нужна помощь после многих лет работы на нашей винодельне.
– Что вы можете сказать мне про вашего возчика? – спрашиваю я у Бомона.
– Про Ги? Сказать много не могу, разве что он хороший работник. Три года подряд приезжает на сбор винограда и охотно учится всему, что я показываю ему.
– Откуда он приезжает?
– С побережья Франции, говорит. Он приезжает сюда, чтобы больше узнать про шампанское.
– Так вы доверяете ему?
– Не особенно. Сборщики винограда появляются раз в год на пару недель, потом исчезают с монетами в кулаке. Большинство из них ты никогда больше не видишь. А что? У вас какие-то проблемы с Ги?
– Пока нет. – Я качаю головой. – Спасибо, месье Бомон, что вы сотрудничаете с «Поммери». Я знаю, что другие производители шампанского тоже хотят покупать ваш прекрасный виноград.
Он свистит, подзывая своих работников, и машет рукой на пустую повозку. Перед уходом несколько мужчин перекидываются шутками с сортировщицами винограда.
Ги идет прямиком ко мне, и я не успеваю отвернуться. Грязная одежда, драная соломенная шляпа и грубая бандана не очень согласуются с самоуверенным поведением и бретонским акцентом.
– Простите, мадам, мне бы очень хотелось посмотреть, как давят виноград. Вы не возражаете, если я останусь и помогу в винодельне? – Он оглядывается на улыбающуюся Луизу. – Конечно, мне не нужно никакой платы.
Миллион мыслей проносятся в моей голове, словно в движущемся зоотропе[11]. Моя Луиза – розочка возле пчелиного улья. Я обязана найти ей лучшего жениха из возможных. На этой неделе у нас назначена встреча с сыном доктора Анруа, который недавно присоединился к отцу в медицинской практике, и с сыном Дюпона, юристом. И вообще, ей нужно выйти замуж хотя бы за кого-то из нашего сословия, а не за какого-то мигранта. Неужели я уже опоздала и не смогу обеспечить моей дочери благополучную жизнь? Неужели она станет женой сборщика винограда? Да ни за что!
– Пожалуй, в другой раз, – говорю я. – Мы должны обработать этот виноград, иначе он превратится в кашу. У нас нет времени на обучение.
– Тогда позвольте мне хотя бы подносить виноград к прессам. Я сильный, и этому не надо учиться.
Я хмурюсь, но что могу сделать? Мы только тратим время.
– Подойдите к моему сыну Луи, вон туда. Он скажет вам, что делать.
Луизу я забираю с собой – пробовать сок и маркировать бочки, прежде чем их укатят в погреб. Несмотря на мои попытки разлучить эту парочку, они все равно ищут друг друга глазами.
– Пойдем со мной, Луиза, – говорю я. – Мы нужны месье Васнье в Бют-Сен-Никез.
