из Мэриленда он советовал подумать о Вест-Индии.
Были у Брауна и личные проблемы. Он расстался с женой Бетси, и теперь она доставала его из Америки. Браун не посылал ей денег и уехал из страны, не сообщив, где находятся дочери. На первой странице New-York Daily Tribune появилась статья «Бродячий муж», где приводились слова Бетси: «Браун приобрел такую популярность среди дам-аболиционисток, что собственная жена ему больше не нужна». Он бросил ее с ребенком «в полном отчаянии и без единого пенса». (Браун никогда не признавал этого ребенка своим.)[612] Он опубликовал ответ. Друзья поддержали, однако заявления Бетси породили новые политические проблемы за рубежом, и человек, сумевший очаровать столь многих в Америке, на британской земле приобрел неожиданных врагов.
Как вскоре обнаружили Крафты, мир аболиционизма был мал и расколот. Причем причины оказались теми же, что и в американском движении против рабства. Главными проблемами стали женщины и политика[613]. Десять лет назад, когда сторонники Гаррисона предложили пригласить женщин на Всемирную конференцию по борьбе с рабством в Лондоне, против этого выступила главная британская аболиционистская группа Общество борьбы с рабством в Британии и за рубежом (BFASS). С тех пор группы враждовали между собой, причем разногласия носили скорее личный, чем политический характер. И в центре проблем стояла противоречивая фигура Уильяма Ллойда Гаррисона. Вскоре эти разногласия переросли в то, что Браун назвал «открытой войной»[614].
За время пребывания в Массачусетсе, считавшемся оплотом гаррисонизма, Крафты, как и Браун, предпочитали воздерживаться от политических интриг. Браун отправился за море, не приняв ни той, ни другой стороны. Как он быстро понял, лишь знакомства с Гаррисоном достаточно, чтобы встретить самый недоброжелательный прием там, где было сильно BFASS. Очень скоро у него началась настоящая война с основателем и секретарем общества Джоном Скоблом, которого называли «скользким, как айсберг»[615]. Ранее Скобл помогал множеству беглецов из Америки, организовывая для них весьма успешные лекционные турне. Однако слова Бетси Браун принял близко к сердцу и, как она, решил уничтожить ее бывшего мужа.
Вот почему приезд Крафтов оказался для Брауна как нельзя кстати. Он переживал из-за их трудностей. Дугласу писал, что потерял надежду на сопротивление северян, пока не прочел историю борьбы Крафтов. Он радовался встрече со старыми друзьями, чьи рассказы о ситуации в Бостоне должны были произвести сенсацию. Они прибыли как раз к началу лекционного сезона в Англии, который длился с ноября по май[616].
В отличие от него, личных проблем у Крафтов не было. Напротив, их романтическая история гарантированно могла очаровать викторианскую публику. Браун видел, как восторженно встречали Крафтов в Америке, и предчувствовал, что и в Британии прием будет столь же бурным. Он писал им и приглашал к себе, предварительно договорившись с друзьями в Шотландии об организации турне для новых беглецов из Америки, которые могут представлять для публики огромный интерес.
* * *
В отеле Уильям Крафт с восторгом читал письмо друга. «Полагаю, не стоит говорить, как я рад был Вашему письму, – писал он в ответ, – но еще более приятно мне было бы увидеть Вас». Конечно, они приедут, хотя не сразу, так как Эллен приболела. Скорее всего, в следующий четверг[617].
Но в четверг Эллен все еще была слаба, поэтому супруги придумали новый план. Уильям отправится на встречу с Брауном и, зная друга, несомненно, присоединится к его лекциям. Конечно, это временное решение – Крафты отлично знали, каково это, путешествовать с Брауном, которому, казалось, усталость неведома. А ведь Уильям тоже был измучен физически. Кроме того, лекции означали бы очередное откладывание личных планов. Подобный странствующий образ жизни подходил одинокому человеку, но никак не способствовал укреплению брака и семьи. Однако объединение усилий со старым другом открыло бы новые возможности перед международным активизмом и позволило бы самим Крафтам почувствовать себя уверенно и двигаться вперед.
Эллен пришлось остаться на попечении священника Фрэнсиса Бишопа и его жены Лавинии[618]. Они жили поблизости, в Токстете, с двумя маленькими детьми и служанкой Мэри. История Крафтов так тронула Бишопа, что он даже решил поехать в Мейкон, чтобы поговорить с их хозяином, однако этот план так и не осуществился. Оказавшись в нормальной обстановке, Эллен должна была быстро пойти на поправку, а потом присоединиться к Уильяму.
Это расставание стало для Крафтов самым долгим после бегства из Джорджии. Шаг необходимый, новый и символичный. Новый мир, в котором они оказались, давал возможность быть вместе и в то же время разделил их, позволив подняться над парными ролями, определявшими их в Америке: хозяин – раб, муж – жена. Теперь оба искали собственный путь. Они расстались почти через два года после бегства из Мейкона, и теперь Уильям опережал Эллен в совершенно ином виде партнерских отношений.
Два Уильяма[619]
Благодаря отличной системе английских железных дорог Уильям быстро добрался с западного побережья на восточное, из Ливерпуля в Ньюкасл-апон-Тайн. В обоих городах поезда прибывали на огромные современные вокзалы с газовым освещением. В Ньюкасле его встречал единственный, кого он знал в этой части света, его истинный старший брат Уильям Уэллс Браун. Узнав, что Уильям готов к нему присоединиться, Браун тут же принялся действовать. Вскоре два Уильяма катили в поезде в шотландский Эдинбург. Вместе они встретили Новый год. Так начались шотландские странствия.
Английские поезда производили глубокое впечатление. Они были быстрее, чище и шикарнее поездов американских, где не стеснялись сплевывать табак на пол, что безумно раздражало британских путешественников. Вид Эдинбурга поражал воображение. С вокзала они поднялись в сказочный город с замками и башнями, темными извилистыми переулками и подземными жилищами под живописными проспектами, вдоль которых рядами стояли красивые дома из песчаника.
Фредерик Дуглас любил Эдинбург и считал его одним из самых красивых городов мира. Эдинбург состоял из Старого города и Нового города, хотя понятия были относительны. Новый построили еще до рождения Соединенных Штатов. Вокзал располагался в низине, между двумя частями города, там, где когда-то текли бурные воды. С обеих сторон располагались впечатляющие архитектурные памятники: с востока дворец Холируд, с запада Эдинбургский замок. Вскоре Уильямам предстояло их увидеть.
Как только они вышли с вокзала, их взглядам открылся столь любимый Брауном вид: новый высокий памятник сэру Вальтеру Скотту (Дугласа даже назвали в честь героя одного из его романов). Писателя изобразили в личном готическом соборе, у ног его сидел верный пес. Друзья направились в отель «Кэннонз», расположенный всего в двух кварталах от вокзала по Принцес-стрит.
