мне приходится с помощью сержанта Гуайра из ближайшего к Брикстон-роуд участка. Поздний вечер вот-вот сменится ночью, в которую вряд ли удастся сомкнуть глаза хоть на час. Повезло же нам в этом году с Рождеством!
– Рассказывайте, сержант.
– Сегодня ближе к вечеру ее светлость в сопровождении своего секретаря поехала к нотариусу обсудить вопросы, касающиеся поместья в Девоне, и на обратном пути по Брикстон-роуд ей вздумалось зайти в лавку некой Маргарет Окшотт. Та разводит птицу на продажу. Леди Моркар в приближении праздника поддалась особенному настроению, и ей захотелось лично выбрать гуся к столу. Она разговорилась с Окшотт, и торговка предложила ей пройти на задний двор, чтобы посмотреть, так сказать, варианты. Секретарь неотлучно был с нею.
– А камень?
– Это самое интересное. Я слышал, сэр, кто-то из ваших в Ярде предупредил ее светлость насчет Хорнера. Он недавно вышел из Принстауна. Не знаю, как графиня, а ее секретарь после этого потерял последний покой и взялся нас донимать: мол, будьте любезны, обеспечьте безопасность, схороните, пожалуйста, вашего умельца на все руки в Нью-Гейте или отправьте на каторгу.
– Он приходил к вам в участок?
– Да, сэр, потому что Хорнер обретается здесь, на нашей территории. Да и «Космополитен», где живет леди Моркар, отсюда недалеко. Он просил дежурного полисмена, чтобы приглядывал у отеля.
– Вам случалось видеть Хорнера после того, как он освободился?
– Было дело. Молодчик Джонни имеет привычку ошиваться в наших местах, так что я посчитал нужным его предупредить, чтобы не вздумал затеять что дурное. Он, кстати, тоже бывает у Мэгги.
– Окшотт?
– Да, сэр. Они давние знакомые.
– Продолжайте. Ну и что секретарь?
– Он убедил ее светлость взять футляр с камнем с собой в поездку. И правильно. Хорнер вполне мог в их отсутствие проникнуть в спальню графини. Она положила футляр в небольшой несессер и держала его всё время при себе. Когда прошли через задний двор к птичнику, она, впервые попав в такую необычную для себя обстановку, так увлеклась, что принялась сама тискать птиц, повизгивая, как выразилась эта Окшотт, от ранее неведомого удовольствия.
– Понятно. Попала в очаровательно непринужденную обстановку гусятника.
– Да, сэр. На природу, так сказать. Повсюду крякают, кукарекают и вообще всячески увлекают.
– И отвлекают, надо полагать?
– Что-то похожее в итоге и случилось. Чтобы освободить руки, она передала несессер секретарю. Вокруг не было ни души. Он признался, что впервые за долгое время утратил бдительность. Положил несессер на стопку из ящиков и прошел немного в сторону графини, но к птицам не приближался. Со своего места, как рассказывала потом она, ей этой стопки видно не было. А он стоял так, чтобы не упускать ящики из виду, и время от времени крутил шеей. Ну а та его тоже дергала: мол, смотрите, может, этого возьмем? Какой хорошенький, жирненький и так далее.
– Забавная эта графиня Моркар.
– Не то слово, сэр. В общем, в какой-то момент лицо Кьюсека вдруг встревожилось и он опрометью бросился к ящикам. Как он потом объяснил, он услышал какой-то звук, повернул голову и увидел, что несессер лежит открытый на полу. Он слетел с ящика или был сброшен кем-то. Оттуда вывалился футляр, который тоже открылся.
– А этим «кем-то»?..
– Ему показалось, что кто-то метнулся от ящиков в темноту двора. Потом он принялся убеждать нас, что это точно был Хорнер.
– Он знает того лично?
– Когда его в департаменте уведомили об освобождении Хорнера, ему показывали фото, чтобы он, так сказать, знал угрозу в лицо. Говорят, Кьюсек даже забрал карточку. Но он так путано пытался доказывать, что узнал его…
– Считаете, что он предвзят?
– Убежден, сэр. Так вот. Леди Моркар тут же подошла. Кьюсек крикнул ей, чтобы она наблюдала за местом, а сам побежал со всех ног за полицией, и ему, по счастью, тут же попался патруль. Констебль с полисменами проследовал за ним и взялся осматривать пространство вокруг ящиков на случай, если камень куда-то закатился. Хозяйка сама настояла, чтобы обыскали всё, и ее саму в том числе. Ей не нужна дурная репутация. Однако ни к чему это не привело.
– Что с Хорнером?
– Его быстро нашли. Он сидел в кабаке неподалеку. Несколько человек показали, что он никуда не отлучался. На всякий случай его тоже обыскали. Пусто.
– Занавес?
– Сэр?
– Это всё?
– В общем, да.
– Что это за место?
– Задний двор?
– Да. Меня интересует, мог ли кто-то попасть туда незаметно.
– Территория огорожена высоким забором. Перелезть через него довольно проблематично. Я осмотрел его с наружной стороны. Без лестницы его не взять. В заборе калитка, но в ней замок.
– То есть попасть туда можно только тем же путем, что и они?
– Если действовать наверняка, а не наугад, то да, сэр. Из лавки. И это возможно, потому что Мэгги Окшотт так растерялась оттого, что ее посетила столь важная особа, что никого вместо себя за прилавком не оставила. Все ушли во двор, и…
– Если кто-то в тот момент зашел в лавку и увидел через приоткрытую дверь, что со двора экскурсия проследовала в загон…
– …и рискнул пройти за ними, а там увидел, что в птичнике графиня скачет среди гусей и машет руками, словно крыльями, а остальные как зачарованные смотрят на это представление, то, в принципе, всё возможно.
– Но он должен был знать, что камень при ней. И что несессер на время выпал из поля зрения. Или, думаете, это ограбление наудачу и вору просто повезло?
– Откровенно говоря, не знаю, сэр.
– Давайте рассмотрим всех по порядку. Эту Окшотт есть смысл подозревать?
– С самого начала она была дальше всех от ящиков. И стояла так, что ее видели и графиня, и секретарь, так что лично совершить кражу она точно не могла. Но и в соучастии ее тоже не обвинишь, потому что никто не смог бы предсказать, что к ней пожалуют такие гости. Если кто-то и следил за графиней – не обязательно Хорнер, но допустим, он, – то ему было бы проблематично рассчитывать на ее помощь.
– Остается Кьюсек. Как насчет него?
– Его видели, когда он выбегал из лавки за полицией. К тому же он почти тут же встретил патруль.
– Это вы к тому, что он всё время был на глазах и у него просто не нашлось бы времени тайком спрятать камень?
– Именно так, сэр. Он тоже настоял, чтобы в отношении него был произведен самый строгий досмотр. Даже если предположить, что он наспех спрятал камень где-то в лавке и только потом выскочил на улицу…
– Лавку вы, конечно, перерыли вверх дном?
