Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 190
считались врагами, а теперь об императорах говорят как о святых. Правда состоит в том, чтобы продемонстрировать разные факторы; консенсус состоит в том, чтобы показать и то, и другое.
Да, был пакт Молотова–Риббентропа, и никуда от этого не денешься, но он и последующий договор в сентябре 1939 года вернул Литве Вильнюс. Сложно оставаться объективным в отношении к своей истории, ведь на нее накладываются современные политические баталии. Но историю нельзя рисовать только черно-белыми красками: в ней было и то, и другое, и третье.
– Стремление уравнять сталинские и гитлеровские режимы, закон «О компенсации ущерба от оккупации» – все это связано со стремлением определенных политических кругов посеять чувство вины у России и русских за свою историю. Нас призывают взять на себя ответственность, покаяться…
– Мне лично не в чем каяться, ведь я в этом не участвовал. Например, если чей-то дедушка совершил преступление и его посадили в свое время, то с внуков, что – тоже не снимается ответственность? Россия не может отвечать за то, что сделали руководители Советского Союза. Мы с вами осуждаем депортации, но сами не имеем к этому отношения и не должны каяться.
Одна система не может каяться за другую систему. Тем более, что тема покаяния, поднимаемая современными политиками, это не проявление морально-пацифистского сознания, а тоже политическая цель. Историческая память предполагает моральное осуждение, моральные оценки. Историческая политическая память сложнее, чем культурная.
Мертвые и живые.
В совместном российско-немецком учебнике истории германские ученые написали главу о Сталинградской битве
01.02.2013, «Российская газета», Елена Новоселова
Русские и немцы пишут совместный учебник истории, где право изложить события Сталинградской битвы предоставлено германским ученым. Об этой сенсационной новости, а также о том, как переломный момент во Второй мировой войне трактуют в стане наших военных союзников и противников, в канун 70-летия победы под Сталинградом мы беседуем с одним из авторов российско-немецкой версии войны академиком РАН Александром Чубарьяном.
– Пересмотр итогов Второй мировой войны, судя по количеству публикаций, еще долго будет служить темой для зарубежных историков. Сталинградская битва тоже вызывает сомнения у ваших коллег за рубежом?
Александр Чубарьян: Прошло уже 70 лет, но до сих пор продолжаются дискуссии, связанные не только с конкретными событиями в Сталинграде, но и с общей оценкой битвы. Споры начались сразу после войны. Особенно в Германии. Вышли книги, посвященные истории Сталинграда в Англии, в США. Сразу же обозначился один дискуссионный вопрос: является ли битва поворотным пунктом истории Великой Отечественной войны?
– А есть сомнения? В наших учебниках, по-моему, нет.
А.Ч.: Лично я поддерживаю тех наших историков и военных, которые считают, что в Сталинграде был поворот. Впрочем, есть и те, кто уверен: войну переломила битва под Курском, потому что там были разгромлены крупные бронированные силы нацистской Германии. После Сталинграда война продолжалась больше двух лет. Поэтому вопросу о «поворотном пункте», к примеру, в германской историографии было посвящено так много внимания.
– Какие темы особенно волнуют немецких историков?
А.Ч.: Сразу же после Нюрнбергского процесса они подняли тему ответственности за Вторую мировую войну. Как известно, главная вина была возложена на Гитлера, его окружение, нацистскую партию, СС, гестапо. А вот военные были как бы выведены из круга тех, кто отвечал за ужасы, разрушения и жертвы. Речь шла о том, что они выполняли приказ. Прошло время. И в 2011 году состоялось заседание германского бундестага, на котором обсуждалась проблема нападения Германии на Советский Союз. В первый раз в послевоенной германской истории! К этому времени в Германии образовался круг политиков и историков, которые много писали о готовившейся Сталиным превентивной войне Советского Союза против Германии. Однако полтора года назад все пять партийных фракций, представленных в германском парламенте, единодушно осудили Германию за нападение на СССР. Одновременно в германской историографии усилилась линия, поддерживающая идею о том, что немецкие солдаты, в частности в Сталинграде, были жертвами нацистского режима. Эта тенденция подпитывается большим количеством литературы, связанной с бомбардировками союзной армии, прежде всего англичанами, немецких городов – Дрездена и других, где были сильные разрушения. Для немцев это весомый аргумент в пользу мнения, что немецкий народ был не только жертвой нацистов, но и неоправданной жестокости союзников.
– А что писали и пишут о Сталинграде эти самые «союзники»?
А.Ч.: Как раз об этом мы будем на днях говорить на конференции «Международная панорама Сталинграда». Один крупный английский историк написал, что для Германии был больнее даже не военный, а моральный крах под Сталинградом. Впервые за все время Второй мировой войны немцы терпели такое колоссальное военное и моральное поражение. Эйфория по поводу победоносных войн, которые вела Германия, стала проходить. Пошли крамольные разговоры о недальновидности фюрера, который не согласился с предложением Паулюса выйти из кольца русских. Германия объявила трехдневный траур, который потряс всю страну. На последовавшей вскоре международной Тегеранской конференции Черчилль и Рузвельт поздравляли Сталина прежде всего за победу под Сталинградом. Город превратился в символ: для нашей страны – победы, для Германии – поражения. Ни в одном городе мира нет улицы Курска, но есть площадь Сталинграда в Париже, там же метро имени героического города. Однако, к сожалению, должен сказать, что во многих западных школьных учебниках Сталинграду и Второй мировой войне в целом сегодня отводится очень мало места.
– А чему там уделяют внимание?
А.Ч.: Подробно расписываются итальянские события, действия союзников в Северной Африке, Второй фронт. Это идет в общем контексте попытки принизить решающую роль советского фронта и Советского Союза в победе. Добиться своего ведь можно по-разному: в виде прямого отрицания или просто замалчивания. Скажем, на молодых европейцев гораздо эмоциональнее воздействует то, когда пишут, что союзники превращали в руины немецкие города, чем описание руин Сталинграда. Получается, что память о войне теперь у каждого своя.
– Учебник в соавторстве с немецкими учеными, которые напишут главу, посвященную Сталинградской битве… Это сенсация?
А.Ч.: Мы уже три года работаем над совместным учебным пособием, где в том числе есть глава, посвященная Сталинградской битве. Это действительно делается впервые. Кстати, поляки вместе с немцами пытались написать такую книгу 20 лет, и ничего не получилось. Так вот, когда мы начали обсуждать с немецкими коллегами идею этого учебного пособия, естественно, встал вопрос о Второй мировой войне. Немцы были готовы обсуждать и Московскую битву, и Сталинградскую, все этапы войны, разные их оттенки. Мы составили план нового учебника. Долго говорили о его структуре и решили, что это не будет последовательное пособие, где рассматриваются события год за годом, месяц за месяцем.
Ознакомительная версия. Доступно 38 страниц из 190
