еще и выбраться. Предположим, кому-то из слуг моя наружность покажется не вызывающей доверия.
– Вы – мастеровой, вызванный по делу. Повод вполне официальный. Я всех удалю, чтобы лично присматривать за вами.
– И всё же риск присутствует. Допустим, вас вызовет графиня. И в ваше отсутствие меня решат обыскать. Такая возможность не исключена?
– Откровенно говоря, вы правы. Это возможно. И даже если я вмешаюсь и отобью вас, впоследствии это вызовет ненужные размышления. Я, конечно, сделаю всё, чтобы вы ушли без ущерба для себя, но в таком случае дело можно будет считать проваленным.
– Вот и я о том же. Нужен какой-то иной способ. Как насчет окна?
– Не думаете же вы сигануть с третьего этажа, мистер Холмс?! – ужаснулся мистер Кьюсек. – Конечно, не мне судить о ваших способностях. Может, вы и не расшибетесь в лепешку, но в любом случае такое завершение работы вызовет вопросы даже у тех, кто не разбирается в каминах.
– Я о другом, – успокоил гостя Холмс. – Куда выходят окна спальни? Меня интересует, может ли внизу, не привлекая внимания окружающих, стоять верный помощник.
Они, не сговариваясь, посмотрели на меня, и я понял, о ком только что шла речь. От оказанного доверия по телу приятным теплом растеклась гордость. Участвовать в таком деле! Предвкушать это хотелось до бесконечности и в самых мельчайших подробностях, чем я тут же и занялся. За исключением одного эпизода, касающегося моего ареста с карбункулом в кармане. Такое предвкушать не хотелось даже в общих чертах.
– Вполне, – ответил тем временем секретарь. – Место очень подходящее. Тихое и отрезано от обзора деревьями.
– Деревья позволят спустить на бечевке футляр?
– Вы хотите забрать камень с футляром? Не пойдет, мистер Холмс!
– Почему? Если я выброшу в окно один лишь камень, Ватсон проищет его до Рождества и продолжит с его упорством до весны, но так и не найдет.
– Не забывайте, мы условились, что факт кражи вскроется позже и в ином месте. Для этого мне категорически необходим футляр.
– Хорошо. Ватсон откроет его, заберет камень, и я подниму футляр назад. А лучше я принесу с собой небольшую коробочку и спущу камень в ней.
– А я открою ее, заберу камень, и вы, Холмс, поднимете коробочку назад, – заключил я, чтобы они убедились, что я тоже кое-что смыслю в организации похищений имущества богатых постояльцев.
– Зачем?! – воскликнули они оба, а Холмс уже спокойнее добавил:
– Мой друг, вы просто заберете коробку вместе с камнем, и всё.
– Я могу прикинуться помощником паяльщика каминных решеток, – предложил я. – Я примерно представляю, как должен выглядеть такой человек.
– Верно, – подхватил мистер Кьюсек. – А вы, мистер Холмс, поместите свою коробочку в обычное грязное ведро и спустите его на веревке. Не таясь. Со стороны будет казаться, что ваш не слишком расторопный помощник после работы принимает от вас инструмент, дабы не таскать его по нарядным лестницам отеля. Еще и отпустите ему сверху грубое словцо, так чтобы вся улица слышала.
Я не успел поинтересоваться холодным тоном у нашего гостя, почему это он обо мне такого мнения, так как Холмс отреагировал вперед меня.
– Словцо, говорите? – рассмеялся он. – Предлагаете прямо с третьего этажа покрыть Ватсона трехэтажным выраженьицем?
– Конечно! – подхватил его веселье мистер Кьюсек. – Для правдоподобия. Мастеровые все сквернословы, вы бы слышали!
– Зна… знаете, – еле выговорил от смеха Холмс, – я… я вечно ругаю Ватсона, но это не помогает. Однако я… я никогда не пробовал орать… орать на него из окна!
– У вас есть прекрасная возможность, причем сразу из номера люкс! – закатился ответным хохотом мистер Кьюсек, держась за живот. – Поверьте моему слову, мистер Холмс, в смысле респектабельности «Космополитен» – самое солидное место в Лондоне. Из его окон даже лошадиное ржание наставит на ум. Может, и с вашим другом будет толк.
– Что же… что же такое ему крикнуть, чтобы… чтобы его проняло наконец?! – всё громче заливался Холмс, стараясь из последних сил не выпасть из кресла.
– Что-нибудь… что-нибудь покрепче! – сотрясался секретарь ее светлости, вытирая слезы. – Мол, шевелись, простофиля, а то отхватишь у меня полным ведром по пустой голове! В таком роде, мистер Холмс, и… и еще добавьте от себя напоследок.
Если бы передо мной хотя бы из формальных соображений выразили надежду, что меня такая шутка не обидит, я бы скрепя сердце ответил, что меня такими пустяками не задеть, тем более так мило поданными, и даже попытался бы улыбнуться в ответ. Но меня избавили от необходимости лгать.
Они смеялись до тех пор, пока не довели себя до полного изнеможения, после чего секретарь леди Моркар, простонав что-то на прощание, буквально выполз в прихожую, где, судя по донесшимся репликам миссис Хадсон, ему пришлось изрядно положиться на ее содействие, а Холмс кое-как взобрался наверх, дабы собраться с силами в собственных покоях.
20 декабря 1891 г.
Последующие дни прошли в колоссальном напряжении, так как были посвящены тщательной подготовке к похищению знаменитого алмаза. Холмс сразу же предупредил, какая ответственность ляжет на меня.
– Как бы ни был уверен наш милейший Кьюсек в успехе, в отеле может случиться что угодно. Если мне воспрепятствуют с уходом, вторую часть нашего плана придется воплощать вам, Ватсон. Так что на всякий случай в оставшееся время вам необходимо освоить две вещи: научиться отпирать отмычкой простейший дешевый замок и запихивать в зоб самцу гуся блестящие камешки вроде алмазов, изумрудов и прочей мелочи. Даже не знаю, что для вас окажется более сложной задачей.
Я тоже не знал и, приступая к тренировке этих необычных навыков, изрядно робел. Соответствующий замок был приобретен сразу же вслед за последним визитом мистера Кьюсека. Я ковырялся в нем причудливо изогнутой железякой, которую Холмс называл отмычкой, получая довольно разнообразные результаты. Несколько раз она намертво застревала в замке, так и не открыв его, и моему другу пришлось изрядно помучиться с ее извлечением. В таких случаях я отправлялся на кухню, где переходил под руководство крайне заинтригованной миссис Хадсон, так что приобретение обоих умений происходило синхронно.
Для упрощения второй задачи Холмс разбил ее на два этапа. Сначала мне следовало отработать обращение с птицей, которая не имела ничего против того, чтобы ей запихнули что-нибудь в глотку. Я думал, Холмс раздобудет послушного гуся, но он поступил по-своему и принес дохлого. Миссис Хадсон уже собиралась заняться им, но Холмс не только перехватил ее вооруженную ножом руку, но и попросил выступить моим преподавателем. Она не сразу поняла и принялась уверять его, что если я попытаюсь приготовить гуся, тогда лучше приготовиться всем остальным, что его придется выбросить, потому
