и женщин, и расположенный рядом электротехнический комбинат, на котором шестнадцать тысяч рабочих производят электрооборудование. Это огромное здание построено по образцу одного из новейших заводов фирмы "Дженерал электрик" и имеет в длину более трёхсот метров.
Напротив тракторного завода стоят новые симпатичные жилые дома для рабочих, общим числом тридцать два, что, по признанию местных, наполовину меньше, чем требуется, однако их строительство продолжается и проблема нехватки жилья постепенно решается. Уже в настоящее время каждой семье выделено по две комнаты, а одиноким – по комнате, кухни же в домах общие.
За ужином многие столики вокруг нас занимаются зарубежными специалистами, которые до сих пор живут в Харькове. Мы замечаем, что большинство из них – немцы, стоит им только войти в помещение, но вскоре начинаем беседовать с американским экспертом в области электрики, который подходит к нашему столику. И тот признаётся, что настолько заинтересован в своей работе, что даже подписал контракт ещё на год и за рубли вместо валюты. Он свободно говорит по-русски, обучившись нашему языку на заводе у рабочих, а также на частных уроках. "Они добьются успеха, – говорит он, подводя итог своим впечатлениям о России, – и заслуживают всяческого восхваления. Ведь трудности были почти непреодолимыми и так много требовалось сделать, но, по крайней мере, сейчас совершается гораздо меньше ошибок, а условия обязательно будут улучшаться".
Наш поезд на Киев на час сорок пять минут опаздывает, и мы сидим на чемоданах в привокзальном ресторане, наблюдая за людьми у столиков. Те пьют чай, кофе и пиво и уминают кусочки чёрного хлеба с колбасой и сыром, которые многие принесли с собой в бумажных пакетах.
Когда наконец наш состав прибывает, мы оказываемся в купе с разговорчивой русской девушкой и низеньким мужчиной, который выглядит излишне чопорно, держится особняком и сосредоточенно читает бумаги. Позже мы узнаём, что он руководитель киевского театра. Вскоре заходит его друг, актёр, и они долго обсуждают интересующие их пьесы. Этот разговор после того, как мы ложимся спать, продолжается ещё достаточно долго, и, хотя они понижают свои голоса, я могу слышать всё, что они произносят, но вместе с тем меня крайне интересует яркая картина, которую они рисуют о сегодняшней театральной киевской жизни. Идёт жаркий спор об одной из пьес Юджина О'Нила91, и в течение нескольких минут я боюсь, что он закончится ссорой. Но затем, как это бывает со всеми русскими, когда, увлёкшись дискуссией, те кричат друг на друга (и в данном случае будят спящих в соседнем купе, которые гневно стучат по стенке), они, неожиданно успокоившись, продолжают свой разговор мирно и дружелюбно. Я засыпаю, слушая историю известной украинской актрисы, которая по какой-то необъяснимой причине, о чём они шепчутся конфиденциально, категорически отказалась играть в новом спектакле, и слова, которые я слышу, смешиваются со сном, где я вижу себя танцующей дикий гопак под звуки бренчащих балалаек.
9
Киев первых дней нашей истории; Киев поэтических летописей, фольклора и песен, лёгших в основу нашей литературы; Киев тех холмов, где святой Андрей, как говорят, установил на Руси первый крест; и Днепра, где крестился мой народ; и Лавры, где в пещерах до сих пор лежат мощи древних монахов; и дворцов князей; и больших купеческих домов; и многочисленных, наполненных верующими церквей; и лачуг, где в непрестанном страхе перед погромами ютились евреи. Киев языческий – тех дней, когда поклонялись богу грома Перуну; и Киев христианский, священный город; теперь же и Киев коммунистический, где учат людей атеизму …
Существует легенда, согласно которой город был основан Кием и его братьями в 430 году нашей эры. Затем Аскольд и Дир, воины-викинги, пришедшие с севера вместе с князем Рюриком в Великий Новгород, поплыли вниз по Днепру, увидели Киев, тот им понравился, и они подчинили его своей воле.
Позже туда последовал и князь Олег, регент при юном сыне покойного Рюрика Игоре, призвал двух правителей выйти из города, тут же убил их и сам поселился с дружиной в Киеве, чтобы властвовать. С тех самых пор город известен как "Мать городов русских".
Мне же Киев неизменно казался странным смешением: города грязного, пыльного и разочаровывавшего в смысле его посещения иль в нём проживания и уголка поэтичного и завораживавшего тем, что касалось его минувшего. Ибо обычные зверства его истории были сокрыты за небывалой красотой былинного эпоса, "Слова о полку Игореве" да житий святых, составленных монахами, бывшими в те давние времена на этой земле единственными образованными индивидами. Да к тому же лиричность и обаяние Украины-Малороссии явило миру волшебное перо Гоголя, и пусть в своих знаменитых "Вечерах на хуторе близ Диканьки" он описывал окрестности Полтавы, а не Киева, для меня самой душой Украины всегда был и остаётся Киев.
Мне не терпелось сначала показать Вику все исторические точки, и я провела его по улицам старого города. Мы осмотрели и холм святого Владимира, и Золотые ворота, и старые храмы Киево-Печерской Лавры, из которой нынче сделали Всеукраинский музейный городок. Расположенный на холмах над Днепром и окружённый высокими стенами, этот монастырь сыграл огромную роль в российской истории. Неисчислимые тайны сокрыты в его пещерах и катакомбах, а о монахах и отшельниках, некогда живших в них, сложены духовные легенды.
Во дворе к нам подошёл пожилой мужчина, своими седыми волосами и развевавшейся белой бородой похожий на почтенного патриарха. Он поприветствовал нас на превосходнейшем французском, представился директором музея и извинился за то, что не говорил по-английски. И, судя по всему, испытал серьёзное облегчение, когда я тоже ответила ему по-французски, а после, взглянув на меня пристально и с любопытством, промолвил: "Однако ваш акцент не американский, а русский. Отчего же?"
"Это потому, что я русская и только замужем за американцем", – ответила я.
"Могу ли я спросить, какой была ваша фамилия в девичестве?"
"Ирина Скарятина".
Как и Ениколопов в Тифлисе, пару минут он выглядел недоуменным, однако, если тот решил ни во что не углубляться, этот продолжил расспросы.
"Скарятина здесь? А не ваш ли отец раньше служил в Конной гвардии и был адъютантом великого князя Владимира?"
"Да".
"А ваша мать была княжной Лобановой-Ростовской, внучкой фельдмаршала князя Паскевича?"
"Да, – снова ответила я, – но откуда вам это известно?"
"Я прежде жил в Петербурге. Я по происхождению итальянец и тогда служил по дипломатической части. Меня зовут граф де-Парма92, и я прихожусь прямым потомком герцогам Пармским, но женился на русской, а потому не могу покинуть эту страну и здесь подвизаюсь. Однако весьма
