пекинских ЭУ – заменить доллар на юани как предпочтительную глобальную валюту.
Стремительное укрепление отношений Китая с Индонезией не обходится без критики. Как и жители других стран, индонезийцы не довольны требованием нанимать китайских менеджеров и рабочих, пользоваться китайскими запчастями, пренебрегать правами человека, допускать некачественное строительство и поддерживать политику Пекина. Оппозиционные индонезийские политики обвиняют Пекин в «дипломатии долговой ловушки». Они напоминают о кризисе, который китайские деньги вызвали в других странах, особенно в Шри-Ланке:
Индонезии следует проявить бдительность, если она хочет избежать проблем, с которыми столкнулась Шри-Ланка, вынужденная передать контроль над портом в Коломбо Китаю из-за нарушения долговых обязательств…
Порт [Хамбантота] открылся в 2010 году, но правительство Шри-Ланки не смогло выплатить долг за проект, принесший значительные убытки… Теперь Коломбо должна Китаю в общей сложности 8 миллиардов долларов.
Колоссальный долг вынудил правительство Шри-Ланки передать контроль портом Китаю.
Еще одна серьезная проблема для Китая – религия. В Индонезии проживает самое многочисленное мусульманское население в мире. Преступления против уйгуров и других мусульманских групп возмущают влиятельное исламское сообщество Индонезии.
Остальные страны Азии
События в других странах Азии не менее важны, чем происходящее в Юго-Восточной Азии, особенно в бывших советских республиках, ставших теперь важным звеном между Китаем и Евразией. Как сообщает аналитический центр Observer Research Foundation:
Отношения с Китаем у пяти среднеазиатских стран – Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения и Узбекистан – пережили впечатляющий рост за 30 лет после того, как Средняя Азия вышла из Советского Союза в 1991 году… Инициатива «Один пояс, один путь» увеличила значимость Средней Азии для Китая, связав его с Европой и Ближним Востоком…[155].
Моя поездка в Казахстан 2017 года дала мне возможность самому познакомиться с регионом, который редко попадает в поле зрения Соединенных Штатов, несмотря на его важную роль в будущем нашей планеты. Помимо информативных выступлений на Астанинском экономическом форуме и встреч с другими участниками меня пригласили на ужин с президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым в составе избранной группы других спикеров. Для меня было большой честью получить приглашение – пока я не узнал тревожных подробностей о президенте.
До развала Советского Союза Назарбаев занимал важные должности в советской коммунистической партии. Американская пресса изображала его в виде жестокого бойца «холодной войны». Как говорит журналист Грег Паласт: «Назарбаев, некогда безжалостный глава советского КГБ, пришел к вере и стал безжалостным исламистом. Его жандармы арестовывали каждого, кто осмелился хоть слово сказать против него»[156].
Назарбаев выступал против всего, что я делал, когда был ЭИ. Напрашивался вопрос: зачем приглашать меня в президентский дровец? Киман постаралась рассеять мою тревогу.
– Вряд ли он причинит вред американскому спикеру на важной международной конференции, которая проходит в его стране. – Она задумалась. – Хотя, вполне возможно, что он хочет унизить тебя, – она робко улыбнулась. – Отказаться нельзя, да?
В день ужина нашу небольшую группу доставили в просторный президентский дворец Ак-Орда. В сопровождении охраны, конфисковавшей наши мобильные телефоны, камеры, ключи и все, что вызвало у них подозрение, мы с головокружительной скоростью стали переходить из одного огромного зала в другой. Нас ослепили блестящие золотые украшения, сверкающие люстры, мраморные колонны и полы с замысловатыми узорами.
Наконец, мы оказались в зале с длинным столом, элегантно накрытым к ужину. Президент Назарбаев ожидал нас. И через минуту я уже пожимал его руку. Мужчина в черном пиджаке рядом с ним пробурчал что-то на казахском.
Назарбаев улыбнулся.
– Тот самый экономический убийца. – И чуть наклонил голову.
Мое плечо стиснули чьи-то пальцы. Я сделал шаг назад и взглянул на охранника, который указал на небольшой флаг с моим именем, стоявший на столе. Я подошел к своему месту.
Стулья заскрипели по полу. И мы сели.
Назарбаев устроился во главе стола. Он удостоил взглядом каждого из нас, приветственно кивнул, а затем принялся рассказывать о своей стране как идеальном месте для бизнеса. Казахстан, как он сказал, – единственная страна на постсоветском пространстве, которая может похвастаться безупречными отношениями с Россией, Соединенными Штатами и Европейским союзом, а также ключевой игрок в Новом шелковом пути Китая. Пока я делал заметки, он назвал свою страну «пряжкой на поясе Нового шелкового пути», связующей Китай с Ближним Востоком, Россией, Европой и Африкой. В заключение он отметил, какую пользу этот «судьбоносный проект» принесет «всей планете». Затем он предложил каждому из нас по очереди представиться и назвать причины, по которым мы приехали на форум.
Спикеры, которые взяли слово до меня, имели личные отношения с Назарбаевым. Он называл их «мой друг из…», «мой старый товарищ по оружию» и т.д. Ожидая унижения, когда придет моя очередь, я почувствовал, как скрутило живот. Я попытался придумать юмористический, но вежливый ответ, чтобы возразить на критику. Я едва слушал других гостей, пока они один за другим восхваляли президента и в двух словах отмечали его важную роль в Новом шелковом пути.
И вдруг человек, сидевший справа от меня, замолчал, и повернулся ко мне.
– А теперь, – сказал Назарбаев, – наш гость из Соединенных Штатов. – Он улыбнулся. – Экономический убийца.
Я уставился на него, ожидая продолжения. Он раскрыл руки, приглашая мне взять слово.
И все? Я выдохнул.
– Спасибо, господин президент.
Что было дальше, я плохо помню. Слишком велико было мое потрясение. Смутно припоминаю, как я тараторил слова, которые повторял уже много раз, – краткое описание того, как мы, ЭУ, создали экономику смерти и как важно преобразить ее в экономику жизни. Кажется, мне хватило присутствия духа, чтобы в заключение вежливо подчеркнуть важную роль, которую Казахстану предстояло сыграть в этом преображении.
Когда Назарбаев поблагодарил меня и обратился к следующему гостю, я вздохнул с облегчением.
Из Казахстана я уехал с ощущением, что американское правительство и СМИ предлагают совершенно неполный и предвзятый взгляд на эту страну и ее соседей.
В последующие годы после того ужина я наблюдал, как Китай становился самым быстро растущим рынком для Казахстана; экспорт вырос на 90% с 2016 по 2019 годы, импорт на более чем 55%. Заявления Назарбаева о важной роли, которую его страна играет в Новом шелковом пути, оказались правдой. По данным Observer Research Foundation:
Казахстан, крупнейшая и самая процветающая экономика Средней Азии, с энтузиазмом воспринял свое партнерство с Китаем, позиционируя себя как «пряжку» в проекте «Один пояс, один путь» и прогнозируя экономическую и финансовую выгоду от новых инвестиций и связей, предоставленных Пекином[157].
Китай – главный торговый партнер всех бывших республик Советского Союза в этом регионе.
