не прелестно… А ведь парик-то не вернули… И рыжие, рыжие! Что толку объяснять… Я не смогу, или смогу, или…
Сколько продлился поток бреда, пока понемногу не утих? Осознать его помогло нечто новое, исключительно физическое. Оно вклинилось и теперь усиливалось, принося какую-то свежесть, будто я очнулся. Тогда-то я и понял, что охвачен состоянием раскрепощенного выражения безумия. И легко покончил с ним, потому что интереснее было изучать это новое ощущение. Что бы это могло быть? И почему так ленивы мысли? Я почувствовал холод. Это был странный холод. Плотно прижимающийся к телу и не такой, какой передается от морозного воздуха. Будто что-то прислонилось ко мне, твердое и ледяное. Может, я слишком прижался к стене? Точно. К стене. Я попытался оттолкнуться от нее, но ничего не вышло. Получалось, что я сам, навалившись, прижимался к ней всей массой. Она лишь поддерживала меня, и под ногами я не чувствовал опоры. Они словно висели в воздухе. Но почему она подо мною? Я провел по ней ладонью. Медленно, вдумчиво. Пока наконец не понял, что это не стена, а застылая земля. Я лежу на земле. И потерял шляпу. Оттого боль рассасывается, вытекает из головы, а остатки смешиваются с вливающимся через затылок холодом мерзлой почвы. Мне стало страшно, что я потеряю затылок, что он примерзнет и я не сумею его оторвать. Превозмогая муть, я заставил себя сесть. Что же со мной произошло?
Говорят, разум не терпит пустоты. Перед взором памяти вновь поплыла череда недавних образов. Оставалось только разобраться, какие из них успели поучаствовать в прожитом, а что проплыло перед сомкнутыми глазами кинематографической лентой увлекательного видения.
До меня доносились отдаленные звуки характерной уличной живости. Приглушенный смазанный ропот. Где-то кипела жизнь, но здесь меня окружала тишина. Равнодушная, а не угрожающая, как на Сакс-Кобург-сквер, когда я пытался дозваться Джабеза Уилсона. Но страх – я уловил его следы – еще недавно сидел во мне. Кажется, я чего-то всерьез опасался. Нападения из тьмы. И кажется, судя по моему состоянию, на меня всё же напали. Был какой-то шум. Прямо в голове, между ушами. Совсем краткий, а потом уже понесся тот ужасный бесконечный бред. А сейчас… Я провел рукой по ноющему темени. Тупая боль засела именно там. Несомненно, я получил удар по голове и потерял сознание. Хорнер! Неужто он?
Продолжая сидеть на земле и потихоньку приходя в себя, я пошарил вокруг и ткнул рукой во что-то железное. Грустно звякнув, оно откатилось, но недалеко, так что я вновь отыскал его. Ведро. А звякнули в нем какие-то железяки. Те, что не высыпались… А должны были? И к ручке что-то привязано и тянется, тянется… Господи, конечно же, веревка! Как и договаривались. Договаривались? С кем? Так-так. Кажется, я не удивлен, потому что уже что-то припоминаю. Нужно только как следует напрячь раскалывающуюся пополам голову. Ведро, ведро, ведро… Причем здесь… Господи!
Вспомнив, что тут делает этот предмет, я подскочил. Только не это! Паника вытеснила боль и придала сил ватным ногам. Неужели я потерял карбункул графини Моркар?! Замечательный, непривычного цвета, голубенький камушек, и ужасно дорогой вдобавок…
Дрожащими непослушными руками я взялся зажигать спички и лихорадочно кружить, низко наклонившись над землей и подвывая от тихого ужаса. Где же эта чертова коробка?! Холмс специально показал мне ее еще на Бейкер-стрит. «Запомните, Ватсон, и, ради всех святых, не перепутайте! В нее, а не куда-нибудь еще я положу алмаз! В ведро, а не куда-нибудь еще я положу эту коробочку, откуда вы заберете камень ее светлости». Я тогда кивнул три раза подряд, чтобы он не переживал, а теперь что же?!
От отчаяния хотелось плакать, кричать и грызть землю. Пусть даже мерзлую, тем лучше. Обломать, к чертям, все зубы! Захлебнуться кровью, болью и злостью. Это ж надо так отличиться! В кои-то веки мне доверили что-то дороже зонтика! Гораздо дороже, следует признать. Бесценную вещь, если уж на то пошло, а я… Болван! Олух! Мэри-растеряша!
Последним я проверил то, с чего надо было начать. Ведро. Боже мой, есть! Она оказалась там, прижатая железками. Родимая коробочка, я тебя держу, вот! И это, хвала Создателю, уже не бред. Я открыл ее и посветил спичкой. Святые угодники, и это он и есть, знаменитый алмаз?! Он же должен восхитить, ослепить сверканием, разве не так? Может, при ярком свете, а не здесь? Плюгавый осколочек, то ли беспомощный, то ли высокомерный, почти не отзывался на приветствие огонька спички. И цвет скорее серый. Впрочем, не всё ли равно? И стоит ли дальше терять время? Что бы это ни было, оно окажется там, где положено. Пройдя через такое, я уже не сомневался в этом. Будучи раненным, я сумел прийти в себя, и даже мраку пришлось уступить моему упрямству, а значит, я преодолею и всё оставшееся. Находка воодушевила меня несказанно. Держа алмаз в пальцах, я ощущал себя не просто вывернувшимся везунчиком. Дыханье мое выровнялось, плечи расправились. Магический камень передал мне энергию абсолютного властелина, повелевающего судьбами не только алмазов, но и бескрайних территорий, из чьих недр они были добыты. С каждой секундой меня всё более наполняло гордое спокойствие, ведомое только настоящему победителю, в единственном числе покидающему обагренную кровью арену на собственных ногах. И это я-то не справлюсь с несчастным гусем?! Мне стало смешно, ибо я не сомневался в своей способности в тот момент запихать что угодно куда угодно. Пасть льва, мощный клюв орла или безобразный, ощерившийся двойным рядом ужасных зубов акулий рот – выбор между ними казался скучным до зевоты, настолько мне было всё равно. Я ощутил в себе силы разжать любые существующие в природе челюсти и добраться до самой удаленной утробы, хоть до хвоста удава, и потому мысленно с легким раздражением отстранял мешающих проходу столпившихся перед клетками военных, охотников, дрессировщиков зверей и прочих отчаянных сорвиголов, наперебой пытавшихся ввести меня в курс дела. Не тратьте время, джентльмены, на прояснение всех предосторожностей, я знаю свое ремесло. Просто покажите, куда именно, и отойдите в сторону, не мешайте, мое время дорого. Тигр? Что ж, его рык я заткнул бы одной негромкой фразой, и всё же отвесить ему подзатыльник будет столь забавно, что я, пожалуй, не удержусь от этой невинной шалости. Крокодил? Совсем недавно одному из них я только подмигнул глазом, а он зажмурился и сжался, как нашкодившая ящерица. Не знаю, как прознали об этом его сородичи, вероятно, слухи в их среде имеют такое же свойство циркулировать, только с
