увидеть там прогнившего монаха и стрясти с него денег на проезд, но тот исчез где-то в переулках.
— Ну, эту-то проблему мы решим легко, — сообщила Намия и добавила: — Ожидайте.
Через полчаса телефон вновь зазвонил, сообщая, что возле моего дома ожидает автомобиль. Я не поверил своим глазам, увидев начищенную до блеска чёрную «Тойоту». Кое-как набросив на себя единственную найденную чистую футболку (фанатский мерч Химефу), джинсы и носки с дыркой на пятке, я выскочил из дома. Шофёр оказался неразговорчивым, зато Намия, которая встретила меня возле невысокого кирпичного здания (разительное отличие со стеклянным шпилем, в котором принимала клиентов Сакура-сан), оказалась весьма словоохотлива и тут же посвятила меня в курс дела.
Намия Макаба («если бы вы были постарше, то могли называть меня Юкари-тян — под таким сценическим псевдонимом я пела в девяностые») оказалась невысокой женщиной около сорока лет в белой блузке и чёрной юбке, на фоне которых ярким пятном горели накрашенные вишнёво-алой помадой губы — чувственные, словно с обложки непристойного журнала, принадлежащие скорее голливудской актрисе, нежели вчерашней японской певичке, худой, невысокой и в целом довольно нескладной. Она теребила в руках тонкую сигарету, от которой исходил почему-то весьма приятный дым, и говорила идеально поставленным грудным голосом.
— Я всё объясню в кабинете, — пропела она. — Но, позвольте, я вначале докурю.
Смущённый, я прошептал что-то вроде «Конечно, всенепременно, пожалуйста».
— Я подозревала, что вы откажетесь меня слушать и не приедете, — сообщила она, когда мы поднялись в заваленный бумагами кабинет, — но, к счастью, ошиблась.
— Мне до сих пор кажется, что меня разыгрывают, — покачал головой я и попытался пошутить: — Заманят в лес и убьют. Нож я, кстати, с собой не взял.
— Ну вот, а я уже хотела вас хвалить, — развела тонкими руками Намия. — Притвориться нищим и заставить заинтересованного нанимателя оплатить вам дорогу — это был дерзкий ход, но мне понравилось. Впрочем, судя по вашей реакции, я могу предположить, что подобный аргумент у вас появился случайно, в кармане действительно нет денег, а глуповатая шутка про нож выдаёт вашу слабость с головой. Я права?
Ответ застрял у меня в горле, и я прохрипел что-то невразумительное. Намия подвинула ко мне стакан воды:
— Никогда не выдавайте вашу слабость и ваш настоящий интерес, в индустрии это смерти подобно, — сказала она, пока я впивался зубами в стакан. — Но я вижу в вас потенциал. Как показало вчерашнее происшествие, человек вы не из робких. Кстати, а как поживает ваш друг?
Я соврал, что не видел Гурудзи со вчерашнего вечера, потому что он, скорее всего, занят работами в храме.
— Значит, будем разговаривать с вами, — сказала Намия и вытащила на стол пухлую пачку денег, в которую я тут же впился взглядом. — Триста тысяч йен. Месячная зарплата продюсера без опыта. Ваш аванс, если согласитесь с нами работать — сейчас забираете эти деньги, а в конце месяца получите зарплату, как положено.
Я едва не поперхнулся.
— Я предлагаю вам стать продюсером в нашей компании. Вначале вам предстоит узнать основные тонкости дела — на это у вас уйдёт две недели, я поручу вас нашему лучшему коллеге, затем заняться собственным проектом по раскрутке айдору. Вы, как я понимаю, к ним неравнодушны? — кивнула она на футболку с Химефу.
— Пожалуй, — ответил я и тут же спохватился: — Но, вообще-то я всегда хотел работать в индустрии.
— Почему же вы тогда не поступили на факультет медиа-технологий?
— Я собирался заниматься этим в следующем году, — соврал я, но тут же поймал укоризненный взгляд Намии и признался: — На самом деле, я по уши сыт школой и учёбой. Зачем я пойду в институт, где меня будут учить тому же самому, чтобы через пять лет стать простым клерком? Ну уж нет. Помните, как говорили древние? «Практика — критерий истины». Я хочу работать, Макаба-сан. Но я не хочу слушать, как списанный в утиль планктон будет рассказывать мне, как именно следует работать.
Врал я, разумеется, напропалую, ибо до того момента никогда не задумывался, чем же именно я хочу заниматься и как учат людей в институте медиа и чего-то там, но почему-то я был уверен, что сейчас — это именно такая речь, которую от меня ждут. «Здесь так и надо», — говорил мне внутренний голос.
— То есть вы согласны? — ехидно спросила Намия, помахивая пачкой денег. — Вот так сразу?
— Почему я должен быть не согласен, если мне предоставляют шанс, о котором я всегда мечтал? — ответил я. — Но у меня есть один вопрос. Даже два.
Она вопросительно посмотрела на меня, словно приглашая задать.
— Почему я?
Намия встала, подошла к окну и мечтательно уставилась вдаль, затем жестом позвала меня, отчего мы оказались весьма близко друг от друга. Я посмотрел вначале на неё, потом вдаль, и она вдруг заговорила страстным и пронзительным тоном:
— Помните вчерашнее приключение, Хошино-сан? Вы ведь видели этих людей. Они все — рабы, все — от первой уборщицы до главной звезды. Каждый пиджачок в той аудитории обречён стать рабом. Я — тоже рабыня этой организации, в некотором роде — у меня есть договорённости, которые вам бы не понравились. Не подумайте, ничего подобного я вам предлагать не буду: стандартный договор, стандартные условия. Знаете, почему? В вас есть что-то настоящее.
Я молча слушал. Льстивые слова Намии пришлись мне по вкусу, хоть я и не понимал, в чём подвох (а он там несомненно был).
— Вы — человек неопытный, понятия не имеете, что случится впереди, и с какими крысами придётся иметь дело. Наивный, неотёсанный, не умеете подавать себя уважаемым людям. Но вы, Хошино-сан, настоящий. Как и ваш друг, который бросился защищать человека, которого впервые видит. Это дорогого стоит.
Я подумал, что Гурудзи стал бы яростно доказывать, что он — фанат Химефу с детства.
— Тот проект, который я вам предложу, он… особенный, — задумалась Намия, выудила из кармана сигареты и закурила вновь. Я отодвинулся, чтобы не дышать дымом. — Если вы не справитесь, то в индустрии работать больше не будете, цену провала придётся заплатить. Но если справитесь… возможно, именно вы — тот человек, которому суждено изменить индустрию. Она вас не съест. Вы — не её жертва, вы — настоящий.
Её певучий голос гипнотизировал, успокаивал. В душе поднялась тёплая волна, отчего я почувствовал, что прямо сейчас смогу решить любую проблему.
— Вы будете работать у нас? — спросила Намия, отошла от окна и выудила из стола несколько листов, сверху донизу покрытых мелкими буквами. — Вот ваш договор при устройстве
