на корточки.
— Соколов, кончай этот театр, — внушительно и как-то по-взрослому сказал он. — Мы всё равно посмотрим воспоминание. И поймём, что ты вытворил. А потом ты расскажешь, на фига. И будем думать, чё терь делать, коллективным разумом. Ща сам войдёшь и найдёшь нужный файл, и без фокусов, ясно?
— Не буду, — просипел Пашка и стиснул зубы.
А Слава взял и врезал ему в челюсть со всей дури, чуть зубы не выбил.
— Давай понятнее объясню, — присовокупил он. — Если окажется, что ты игрухой народ на кладбище прописываешь, то мы тебе, Павел Андреевич, руки для профилактики отрубим, чтобы ты точно больше в эту игру не играл. Я всё понятно доношу? Ты вообще охерел напрочь!
— Я никого не убивал, бля!
Слава протянул за спину раскрытую ладонь, и Островская вложила в неё телефон Пашки.
— Значит, сейчас ты загрузишь нам сам свои воспоминания за вчера с самого рассвета. Мы их посмотрим. И очень сильно перед тобой извинимся.
— Не могу.
— Не так надо, — объявила Островская и вышла из кухни. Послышалась возня и хлопанье дверей и дверец где-то в комнатах.
Что же, бля, делать⁈ Им нельзя показывать демонов! Нельзя показывать, что он стал сисадмином! Нельзя, ни в коем случае!
Слава сверлил Пашку пронзительным взглядом: ну в натуре — сын ментяры. Подрастающее, мать его, поколение!
Стук каблуков Островской вернулся на кухню.
На угол стола над Пашкиной башкой она поставила утюг.
— Ты чё⁈ — охнул Васин. — Кино про лихие девяностые насмотрелась⁈ Не гони!
— Да уже и так всё понятно, — ледяным тоном отрезала Островская. — Он псих конченый. Маньяк. С ним по-всякому можно. — И она огляделась в поисках розетки.
— А ты — не маньячка⁈ — панически заорал Пашка, опасно дёрнув стол и чуть не получив по башке утюгом. — У неё посмотрите, как она Пионову заставила руку в кипятке варить!
— И тут же исцелила её, — парировала Островская. — А ты человека убил. Может, и не одного.
— Ты чё натворил, выродок? — проговорил Слава.
Пашка зажмурился.
Ладно. Хотят демонов? Будут им демоны. Сами потом пожалеют! Сами потом пойдут и удавятся от радости!
— Давай сюда телефон, — сквозь стиснутые зубы просипел он.
— Давно бы так. — Марципан вложил мобилу в Пашкины посиневшие ледяные пальцы.
Клацнув игруху немеющей рукой, тот успел заметить странное. В кадр попал сидящий прямо перед Пашкой на корточках Марципан, которого привычно очертила поисковая рамка, но подпись была не такой, как обычно:
«Авторизированный пользователь 74-го уровня. ФИО: Марципанников Святослав Денисович. Возраст 17 лет. Подписка активна до: 10.05.2019 года, 09:17 p. m. Купить ограниченный доступ к меню за 179 рублей?»
Дыхание у Пашки совсем пропало, сердце провалилось куда-то и застыло. Он клацнул на нижнюю активную строку, опуская телефон и чуть сдвигая стол вместе с рукой. Утюг опять качнулся, Марципан отвлёкся, успев его подхватить и отставить себе за спину на кухонную тумбу.
Это подарило так необходимые сейчас секунды.
На экране была новая табличка:
'Разовый (ограниченный) доступ в меню авторизированного пользователя. Цена правки (ВНИМАНИЕ: диапазон воздействия ОГРАНИЧЕН!) — 179 ₽ Чтобы продолжить работу, пожалуйста, оплатите разовый доступ.
КУПИТЬ ЗА 179 ₽
(только работа с данного устройства)
Закрыть и вернуться на главный экран'.
Глава 5
Очень много гречки
Пашка лихорадочно дакнул оплату и в пару кликов отдал игрухе сто семьдесят девять рублей. Оценил положение. Экран телефона был развёрнут так, что заглянуть в него Славе будет неудобно, во всяком случае быстро. Рука задрожала.
'Марципанников Святослав Денисович, авторизированный пользователь 74-го уровня.
Доступно:
— Инфо (только чтение);
— Назначить действие;
— Внести правку в память и восприятие (только в отношении системного администратора!)'.
Слава начал поворачиваться и на ходу опять приседать на корточки. Времени писать длинный текст не было.
Плохо слушающимся ледяным пальцем немеющей руки Пашка ткнул «в назначить действие» и набрал: «Не двигайся час».
Марципан застыл в странной позе. Меню вылетело на главную, и опять предлагало оплатить разовую корректировку.
Если он не успеет…
Глаза Пашки зыркнули на перегороженных косо стоящим столом Островскую и Васина.
Дико ссыкуя уронить телефон, он вывернул кисть за ножку стола и поймал голень Островской.
«Авторизированный пользователь 91-го уровня. ФИО: Островская Ирина Леонидовна. Возраст: 16 лет. Подписка активна до: 19.05.2019 года, 11:23 a. m.»
Мозги заработали быстро, словно вообще были не Пашкины. Ввести команду двоим он не успеет. Васин заметит неладное и отберёт телефон…
Пашка стремительно оплатил назначение действия и набрал короткое: «Целуй Васина».
А пока эти уроды самоотвлекались, расстался с новой платой и назначил каждому замереть на час. Успел. Васин, да и сама Островская, наверное, так офигели от внезапной нежности, что даже сказанное Марципаном сквозь едва приоткрытые губы: «Какого хера⁈» не дало им успеть помешать.
Они все могли говорить, хотя Островская и Васин только друг дружке в рты, что было бы даже ржачно, если бы не весь пиздец происходящего.
Пашка кое-как поймал объективом правой, пристёгнутой к столу, руки стяжку, которая прицепила левое запястье к батарее, и удалил её прилогой. Схватился освобождённой конечностью за телефон и расщёлкнул игрой хомут на правом запястье. В заледеневшую кисть хлынули кровь и тепло.
— Ублюдки! — прорычал Пашка, хватаясь за жалобно хрустнувшую побелкой батарею и поднимаясь. На подоконнике лежали буханка хлеба и нож, подобрав который он разрезал крепёж на ногах.
Кухня походила на поле боя из какого-то абсурдного сериала. Раскрытые дверцы, битая посуда, тело Толика, храпящего на полу, застывшие в любовном экстазе Васин с Островской, ещё и гречка повсюду.
Нужно было спешить.
— Как ты смог? — странным картавым голосом сквозь недвижимые губы выдыхал Марципан, безумно скосив глаза, словно сейчас начнёт смотреть себе в башку: он пытался из своей скрюченной позы глянуть на Пашку.
Вести беседы явно не было времени. Час — это совсем недолго.
Оплатив разовый доступ повторно, Пашка полез Славе во «внести правку в память и восприятие», всё время двигая нижней челюстью и морщась: врезал Марципан ему знатно.
Возможности и правда были ограниченные. Пашка снёс минус сто процентов в графе доверие, заменив на пятьдесят (а то ещё привяжется со своими проблемами, если сотку поставить), убрал с адаптацией воспоминание о том, что не выходил на связь до этого момента. Адаптация оказалась шикардос
