штатной численности, вероятно, из-за и без того напряженного характера имперских финансов. Требовалось время, чтобы набрать и обучить войска, способные противостоять агрессивному и опытному врагу. Геродиан описывает, как набирались новобранцы: «Из самой Италии и из всех провинций, подчинённых римлянам, собирались в армию отборные воины, которые по телесной крепости и цветущему возрасту признавались пригодными для войны. Вся Римская империя находилась в состоянии полного смятения, собирая силы, соответствующие заявленным размерам вторжения варваров» [Геродиан. История VI, 3].
Управленцем Александр был хорошим. Никакого хаоса не было. Продовольствие, фураж, материалы, новобранцы набирались именно там, где было положено. Например, анализ имен на надгробных плитах легионеров II Parthica показывает, что большинство солдат были выходцами с Балкан и, вероятно, присоединились к легиону, когда он проходил через регион в 232 году по пути на Восток. Тем не менее, этот набор войск и средств объективно занял много времени. Мы можем оценить его в 2–3 года (229–231 гг.).
Сам император выехал на Дунай, скорее всего, весной или летом 230, или 231 года. Как ни странно, эту важную во всех отношениях дату, мы до сих пор не знаем. Если судить по утраченной титулатуре некоторых легионов, это могло случиться и в 230 году. Да и для обучения новой фаланги (см. ниже) нужно было время.
Силы, размещенные в столице или вблизи нее, образовали мобильную резервную армию, находившуюся в распоряжении императора. Императорская охрана состояла из преторианцев (10240 пеших и 1920 конных?); 300 всадников спекуляторов; нумерус statores Augusti; equites singulares Augusti (2048 всадников варварского происхождения); Leones, фрументариев; перегринов; стаблезиан (конюших) под командованием tribunus stabuli; неизвестного числа эвокатов Августа (ветеранов преторианцев, которые были отозваны обратно на службу); и неизвестного числа схолариев/aulici/candidati/collegia/ostensionales/protectores. Армейские части столицы были представлены легионом II Parthica, городскими когортами (cohortes urbanae/urbaniciani, 4500 полицейских, также используемых в качестве военной силы) и вигилами (7000 пожарных и полицейских). Существовали дополнительные городские когорты, по крайней мере, в Остии, Путеолах, Лугдунуме и Карфагене, но вполне вероятно, что существовали и другие, о которых мы ничего не знаем. Эти подразделения urbaniciani действовали на всей территории Империи и должны были обеспечивать снабжение столицы. В Риме были постоянные отряды морской пехоты/моряков, набранных из преторианских флотов Равенны и Мизенума, которые сопровождали императора во время важных кампаний. Наконец, в Риме всегда были солдаты в отпуске, чтобы насладиться многочисленными развлечениями декадентского города [llkka Syvanne. Gordian III and Philip the Arab. The Roman Empire at a Crossroads. Pen & Sword Military. 2021. S.10].
Вигилы, полиция и городские когорты, правда, в таких походах не участвовали, Остались и те преторианцы, которые приближались к концу своей шестнадцатилетней службы и ожидали увольнения. Таким образом, общее число вышедших из Города солдат вряд ли превышало 20000 человек.
Рим был оставлен в умелых руках кого-то из опытных сенаторов, назначенного префектом города. Макхью считает таковым будущего императора Марка Клодия Пупиена Максима. Он преданно служил Северам и был вознагражден стабильным продвижением по службе [Меппеп, Inge, Power and Status in the Roman Empire, AD 193–284, pp. 24, 260]. Впрочем, датировки его префектуры нет и может статься, что префектом тогда был кто-то другой, например, Тит Флавий Викторин Филиппиан. Пупиен же считается префектом, обычно, в 234–235 гг.
В Риме же оставались, видимо, умные и опытные сенаторы, и будущие императоры Бальбин и Гордиан.
Пожилой Гай Цезоний Макр Руфиниан, которого называют комитом императора, вероятно, тоже остался в Риме в качестве советника. В возрасте за 70, путешествие в Восток было бы ему не по силам. Он родился около 157 года в италийской семье неизвестного происхождения, его карьера поначалу была непримечательной, но достаточно продуктивной, чтобы занять должность консула-суффекта в 197 году. Эта должность вывела его на самую вершину общества. Около 200 года он стал легатом Верхней Германии, а затем был назначен на престижный пост проконсула Африки, возможно, уже Александром Севером. В какой-то момент между 225–230 годами его сын Луций Цезоний Луцилл Макр Руфиниан также был назначен консулом-суффектом [Mermen, Inge, Power and Status in the Roman Empire, AD 193–284, pp. 56–60, 91–93; Gilliam, J.F., 'Caesonius Bassus: cos.ord AD 317', Historia, Bd.16. H.2 (April 1967), pp. 252-54; O'Hanlon, Michael Bernard, The Army of Severus Alexander, Loc. 1,583: C.].
Авторитет этих двух людей должен был обеспечить лояльность и повиновение сената и, в частности, членов аристократических семей. Также вероятно, что один из двух преторианских префектов остался присматривать за гвардейцами и городскими воинами, которые не были взяты в поход.
В Риме же оставались и консулы того года – Луций Марий Максим, сын известного историка и сенатора, и Луций Вирий Луп Юлиан, сын известного легата времён Септимия Севера и брат консула 230 года Луция Вирия Агриколы. Карьера Луция Мария Максима неизвестна, а Юлиан начал свою карьеру с очень почётной должности командира турмы молодых знатных римских всадников (sevir equitum Romanorum), после чего был назначен начальником тюрьмы (triumvir capitalis). Он был включен в состав сената после квестуры, после чего побывал эдилом и претором. Был Юлиан и легатом в провинции Ликия и Памфилия. Уже позже, в годы правления Гордиана III, Юлиан был легатом пропретором Келесирии. Возможно, его сыном был консул 278 года Вирий Луп [Inge Mennen. Power and Status in the Roman Empire, AD 193–284. BRILL, 2011. p. 131].
Геродиан (VI, 3–4) даёт описание отъезда Александра из Рима. Он утверждает, что император очень не хотел уезжать, однако деваться было некуда. Отдав приказы на выдвижение войск из провинций, Александр собрал воинов, находившихся в Риме на сходку. Взойдя на трибунал, он выступил перед войсками, сказав им, что вынужден прервать долгий период мира в империи из-за наглого поведения царя Артаксеркса (Ардашира) Персидского. «Артаксеркс, убив своего владыку Артабана, перенеся верховную власть к персам и дерзко противостоя нашему оружию, презрев славу римлян, пытается совершать набеги и наносить вред владениям нашей державы. Сначала я пытался письмами и увещеваниями остановить его ненасытное безумие и жажду чужого; он же, влекомый варварской заносчивостью, не хочет оставаться дома и вызывает нас на битву». Он призвал воинов к походу и заверил, что Рим обязательно победит персов. Войска приняли речь императора радостными восклицаниями и обещали с полной готовностью воевать. Он же, щедро наградив их деньгами, приказал приготовляться к походу.
После этого, Александр отправился в курию и на заседании сената произнёс речь того же содержания, а затем объявил о походе. Согласно Лампридию (XLV.2–3), о дне его выступления в поход было заранее объявлено за два месяца и был вывешен эдикт, в
