удержали. Профессор безутешно и громко рыдал в голос. Измайлов и отец отвели его подальше от ямы и посадили прямо на землю. Мать склонилась над ним со стаканом воды, Леночка быстро накапала туда валерьяновые капли, врач готовил шприц для укола. Все сосредоточились на том, чтобы помочь Сержу, а когда он наконец затих и присутствующие на кладбище обернулись к могиле, то увидели, что она уже засыпана землёй и работники кладбища ровняют маленький холмик сверху. Затем на него установили деревянный столбик с надписью: «Шиманова Виктория. 1937–1958» и положили сверху большой венок из живых алых роз.
Прощай, Вика! Прощай, веселая, никогда не унывающая, смелая, красивая и такая уверенная в себе девушка. Разве ты не знала, что своих работников КГБ никогда просто так не отпускает на волю? Разве тебя куратор Алексей никогда не предупреждал об этом? Или ты думала, что это правило распространяется только на территорию Советского Союза? Ты ошиблась. Нигде тебе уже нельзя было скрыться от этих людей. Ни в какой точке земного шара. Своих агентов, которым захотелось свободы, они называют предателями и всегда жестоко расправляются с ними. Так произошло и с тобой. Спокойно впустив чужих людей в квартиру, ты решила почистить зубы после сна и вымыть лицо, прежде чем мерить красивое белое свадебное платье. Именно здесь, в ванной комнате, они и напали на тебя. Здоровенный мужик захватил сзади твоё тоненькое тело, крепко зажав твои руки одной своей огромной клешнёй, а другой тут же воткнул тебе кляп в рот, чтобы не было слышно ничего, кроме слабого мычания, которое ты издавала. Ты пыталась отбиваться ногами, и женщина даже успела получить от тебя пару мощных ударов по голове и животу. Но мужчина тут же быстро перехватил одной своей ножищей твои обе и, крепко зажав их между своими, лишил тебя возможности двигаться. Ты уже ничего не могла сделать. Женщина быстро зачитала тебе смертный приговор от службы Госбезопасности, затем, садистски наслаждаясь твоим ужасом, достала из кармана коробочку. Открыв её и вынув уже приготовленный заранее шприц, она медленно ввела содержимое тебе в предплечье. Как только женщина убрала иглу, мужчина тут же ослабил свою хватку и отпустил. Слабеющими руками ты вынула изо рта кляп и, слабо вскрикнув, замахнулась, желая ударить ещё стоящую перед тобой жуткую особу, но не смогла этого сделать. Ноги не двигались с места, и твое тело, неожиданно обмякнув, тяжело упало на кафельный пол. Дышать становилось всё труднее и труднее, и вскоре ты затихла навсегда. Убедившись, что пульса нет, убийцы закрыли тебе глаза, чтобы никто не смог увидеть расширенных от страха и ненависти зрачков.
Уже перед самым выходом из квартиры мужчина вдруг остановился и внимательно взглянул на женщину.
– Встань-ка к свету, – сказал он. – Да у тебя огромный синяк вокруг глаза.
– Вот сука! Это она мне своей ногой зафигачила. Здоровая, между прочим, девка была!
– У меня на ногах, небось, тоже синяки. Несколько раз успела ударить. Балерина, мать её. Ноги у них у всех сильные. Попробуй, как они, на одних больших пальцах по сцене попрыгать.
– Что же делать? – встала перед зеркалом в прихожей женщина, разглядывая быстро разливающееся синими и красными разводами пятно.
– Возвращайся. Там наверняка какая-то косметика имеется.
Женщина вернулась в ванную комнату, перешагнула через лежащую на полу Вику и стала рассматривать стоящие на столике около зеркала баночки, тюбики и флакончики.
– Устроилась тут неплохо, сволочь, – проворчала она.
Замазав кремом и пудрой расплывающийся разноцветьем огромный синяк, она вернулась к спутнику, который спокойно ждал её, сидя на стуле около входных дверей.
– Ну как? – спросила женщина.
– Сойдёт. Надеюсь, консьерж не заметит. В подъезде фонарь не слишком яркий.
Выключив свет в прихожей, с чувством выполненного долга они покинули квартиру, захлопнув за собой дверь. На площадке оба специалиста по устранению «неугодных» сняли тонкие резиновые перчатки, закинув их в футляр, в котором для отвода глаз была белая материя, и стали спускаться по лестнице вниз. Вскоре они вышли на улицу, сели в поджидавшую их машину и, откинувшись на сиденье, расслабились. О! Если бы ты, Вика, знала, как долго они готовились! Сколько наблюдали за тобой и Сержем весь последний месяц! Как теперь гордятся отлично проведённой операцией! Смеются над глупым консьержем, хохочут, вспоминая твои полные недоумения и ненависти глаза, а женщина ещё и кроет тебя последними словами, глядя на свое лицо в небольшое зеркальце, которое протянул ей водитель! Вечерним рейсом эта парочка профессиональных убийц благополучно покинула Париж, вылетев самолётом «Аэрофлота» в Москву как раз в то самое время, когда Серж Леруа вернулся домой из библиотеки. Бедная, бедная Вика Шиманова! Ведь ты всегда была умной девочкой, всегда всё просчитывала наперёд. Как же ты могла потерять бдительность, которой так гордилась? Расслабилась? Решила, что ты победила? Что уже одержала над ними верх? Бедная, бедная Вика Шиманова! Как же ты недооценила то ведомство, на которое работала!
Глава 23
На следующий день после похорон врач-психиатр после разговора с родителями положил Сержа Леруа в клинику. Профессор не сопротивлялся. Он лежал в отдельной палате, принимал капельницы, какие-то таблетки и спал, спал, спал. Изредка, когда просыпался, профессор безучастно смотрел на солнце, пробивающееся сквозь решётку на окне, что-то механически ел и вновь засыпал.
За то время, пока сын отсутствовал, мадам Леруа решила вынести все вещи Виктории из дома.
«Так ему легче будет избавиться от воспоминаний об этой русской», – подумала она.
С энтузиазмом она приступила к выполнению того, что задумала.
– Аннет, принеси её чемодан из кладовой, – распорядилась мадам Леруа.
Домработница Сержа бросилась в кладовую и вскоре появилась в гостиной с большим чемоданом из светлой тиснёной кожи.
– Наверно, вот этот её, – сказала она. – У профессора такого раньше я не видела.
Это был тот самый, который в поисках Леночки Савельевой оставил здесь ещё лейтенант Соколов, а то, что у Вики вообще не было никакого чемодана, женщинам даже в голову не приходило.
– Какая дорогая вещь! – удивилась мадам Леруа.
– Так посмотрите на её наряды, – откликнулась Аннет. – По-моему, это тоже всё не из дешёвого магазина.
– Я не думала, что в советской России так хорошо одеваются, – удивилась мадам. – А впрочем, вероятно, она всё это приобрела уже в Париже.
Вместе с домработницей они ходили по комнатам и складывали в чемодан всё, что попадало им под руку. Всё до последней мелочи! От зубной щетки до домашних тапочек. Ничто не должно было напомнить её сыну об этой девушке. Чемодан быстро заполнялся.
Но мадам мучил
