шансы, а значит, не успеваешь в полной мере использовать силу инерции. Не знаешь, как распределять перегрузки по конечностям, в итоге принимаешь их на плечи. Твоим реактивным двигателям с левой стороны приходится компенсировать недостаточную силу рывков, поэтому твою защиту легко пробить с любого нижнего правого угла.
Его угловатое, львиное лицо кажется другим, неулыбчивым, каждое его слово вонзается мне в горло, точно шип. Каждое слово – это слабость, о которой я не подозревала, и я вдруг кажусь себе раздетой не только в прямом смысле слова. Капающая с меня вода холодит тело. Какой-то святой, вырезанный на мраморном потолке, безмолвно взирает на меня, утыканный стрелами.
– Было весело, – говорит Ракс. – Но когда придет время, ты снова проиграешь.
Наездник в моей душе с гневом смотрит на наездника в нем. Каждый волосок на моем теле встает дыбом, я сознаю, что он все понимает, ему известно, что значит ездить верхом. Он сказал мне правду. И я плачу ему тем же.
– Я уже не та девчонка, которую ты когда-то победил.
– Да, – соглашается он, круто повернувшись, чтобы уйти. – Но и не та девчонка, которая победит меня.
Не гордость – только победа.
Не чувства – только факты.
Факт: когда мечи еще делали из металла, их остроту поддерживали с помощью точильного камня. Пористого, в целом непримечательного, благодаря которому железо и сталь обретали смертоносные края.
Факт: три моих следующих противника будут точильными камнями.
Факт: я покажу Раксу Истра-Вельрейду девчонку, сотворенную как меч, как копье, как кинжал.
– 4. Агна
Agna ~ae, ж.
1. молодая овечка
В пытках главное – ничего не говорить.
Это Дождь узнал от Зеленого-Один. Ничего не требовать и просто причинять боль раз за разом – это внушает гораздо больше ужаса, чем вопли в лицо. В молчании разум способен расшатать сам себя быстрее, чем сделают любые произнесенные слова. Поэтому Дождь стоял, прислонившись к стене заброшенного туннеля в Нижнем районе, и смотрел, как Зеленый-Один загоняет еще одну длинную волнистую железку под ноготь, попадая в ложе, в нерв, в голосовые связки.
Явн фон Вельрейд забился на стуле, к которому был привязан, его приглушенный кляпом визг отразился от бетона и достиг обоих концов туннеля. Кровь сочилась сквозь стул, впитывалась в землю под ним. На изогнутых стенах светились бело-голубые граффити, нанесенные аэрозольной ультрафиолетовой краской, над головой подрагивал единственный светодиод – большая редкость в Теневом кольце.
Зеленый-Один на всякий случай выбрал место подальше от территории «Полярной звезды», но Дождь не мог избавиться от чувства, что кто-то услышит шум и придет выяснить, в чем дело. Еще одна железная шпилька, снова визг. Дождь поморщился.
Зеленый-Один перевел на него взгляд, вытер кровь с пальцев носовым платком, подступил ближе и шепнул:
– Что-то ты бледный, брат.
Дождь помотал головой.
– Просто непривычно оставлять их в живых надолго. Смерть – дело быстрое. А это… нет.
– В силу необходимости. – Зеленый-Один положил ладонь ему на плечо. – Ты правильно сделал, что привел его ко мне.
Дождь снова поморщился, услышав звук, изданный Явном, – умоляющий всхлип, булькающий от слез и крови, которая продолжала сочиться из всех отверстий. Действие пыли закончилось, Дождь многое начал ощущать слишком отчетливо. Явн выглядел всего несколькими годами старше Дождя, его красный жакет, одежда благородных, была изодрана в клочья экспериментами Зеленого-Один с колючей проволокой, глаза – темные зеркала агонии.
Зеленый-Один взял еще одну железку, и Дождь спросил:
– Если он в самом деле лидер «Полярной звезды», почему попался так легко?
– Он не лидер, брат, – он обманка. Все следы в документах указывают на него, значит, его кто-то подставил. – Зеленый-Один со смешком повернулся к Явну: – Ведь так, благородный? Тебя накололи. Печально.
Наемный убийца потянулся к руке Явна, парень в отчаянии задергался, пытаясь увернуться от острой железки. Дождь откашлялся.
– Если он обманка, тогда это, получается, играет на руку их лидеру? Они наверняка хотят, чтобы мы потратили время, удерживая его в плену. И пытая.
Зеленый-Один остановился, Дождю показалось, что даже воздух в древнем туннеле вдруг замер.
– Сейчас это не обсуждается, брат.
Дождь понял это, когда его брат пустил в дело еще один инструмент: происходящее вовсе не средство для достижения цели. А жестокость ради нее самой. Об этом рассказала легкая улыбка, возникшая на лице Зеленого-Один, когда благородный взвыл сквозь кляп. Это возмездие. Их семья погибла оттого, что благородные затеяли игру в перемены, и теперь Зеленый-Один мстил за это Явну. Дождь шагнул к брату и сжал его запястье:
– Хватит, Зеленый-Один. Он слабак. Просто расспроси его.
Зеленый-Один замер. Впервые за все время Дождь не согласился с ним. Дождь боялся того, что могло последовать, но, к его облегчению, брат наконец уступил.
– Да, насчет него согласен. – Протянув руку, он вытащил изо рта Явна кляп. – Кто поручил тебе управлять подставными компаниями для «Полярной звезды», благородный?
Явн закашлялся, тяжело дыша и скаля окровавленные зубы.
– Я… не знаю. Они действовали через посредников.
– А что скажешь про журнал регистрации их сообщений? – Зеленый-Один рассеянно вертел в пальцах металлическую шпильку. – Все они на биозамке. Какой адрес был указан?
– Адрес больницы. Для благородных. Сообщения всегда приходили с виза в отделении для наездников.
Дождь нахмурился:
– Медсестра? Или врач?
– Кто-то из коматозников, – поправил Зеленый-Один. – Виз функционирует, пока работает сердце. Кто-то из членов Дома мог потребовать доступ к телу наездника в коме и воспользоваться его визом.
– Значит, если мы найдем наездника, даты и время посещений которого совпадают с временем, когда Явн получал сообщения, мы поймем, из какого Дома тот лидер.
Зеленый-Один выдержал короткую паузу, а затем быстрее, чем Дождь успел моргнуть, вогнал железку в палец Явна. Без кляпа благородный оглушительно взвыл, Дождь зажал уши ладонями.
– ЗЕЛЕНЫЙ!
– Он что-то скрывает. – Зеленый-Один наклонился, наблюдая, как корчится Явн. Выждав минуту, он выдернул шпильку. – Рассказывай, или воткну снова.
Дождь увидел, как исказилось мокрое от слюны и испарины лицо Явна, как он после краткого сопротивления сдался.
– Тот… океан…
Зеленый-Один наклонился ниже, его лицо оказалось вровень с лицом пленника, так что Дождь был готов поверить, будто его брат намерен рвать лицо благородного зубами.
– Выкладывай.
– Океан… – Явн говорил с трудом. – Под осью для… благородных…
– Что с ним? Давай конкретнее, – произнес Дождь в попытке выиграть время, чтобы Явн успел отдышаться.
– Иногда… там белое сияние. Я видел его… в самое неожиданное время, ночью. Под поверхностью. Не лунный свет. Слишком низко. Он тоже его видел.
– Он, – протянул Зеленый-Один. – В смысле, лидер?
Явн кивнул:
– Сказал, что это было начало… и конец.
Зеленый-Один отпихнул пленника
