Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
этого оберега (§ 53).
К § 50. Подобно заложным покойникам, русалки нападают на людей и во сне (§ 43, № 21). Подобно русалкам, заложные способны к оборотничеству, показываются в виде собак[1223], лошадей[1224], баранов, даже будто бы звезд.
§ 50. Женские мифологические образы с необычайно длинными грудями известны также галицким малорусам и мордве. По представлению галичан Жидачевского у., «богыня [дикая баба, сходная с польской мамуной] – то така нечиста кобыта, що жые в лиси; она ходить гола, а цыцькы мае таки довги, що може их перевисыты через плэчи, гыбы косы»[1225].
Мордовская богиня леса, Вирь-ава [о ее одинаковом с русалками происхождении от заложных см. § 16, и дополнение] «чаще всего представляется в виде женщины громадного роста, сидящей на дереве, с растрепанными волосами и перекинутыми через сучья грудями. Видали ее и в виде женщины с ребенком за спиной и перекинутыми через плечи грудями»[1226].
§ 50. В полное сходство с владимирскою русалкою (с. 133), владимирский же леший, «весь замерзший в сосульках», пришел в овин отогреваться и залил весь огонь[1227].
§ 52. В Страстную пятницу, умывшись водою, в которой лежала крашенка, бросают эту последнюю в реку русалкам и утопленникам[1228].
К § 53. В одном акте 1741 г. весьма ясно говорится, что Семик празднуется именно на седьмой (а не на восьмой) неделе по Пасхе[1229].
§ 53. У румын также встречается колебание в сроках русальских праздников, и также между подвижными и неподвижными днями. Так, 1 мая, в день пророка Иеремии, бессарабские румыны «пьют вино (виноградное), настоянное на полыни; ветки полыни прячут за пояс и за пазуху, чтобы русалки не защекотали во время ночного купанья. Это поверье относится собственно ко дню Св. Троицы, а к первому мая приурочено, по-видимому, только в некоторых селах»[1230].
§ 53. Название Троицкого четверга, или русальчина великодня, «Сухим четверком» объясняет Максимович: «Говорят в народе, что этот четверг такой день, в который не должно ни дерева рубить, ни травы косить, ни зелья рвать, ни даже грядок полоть, дабы не поворошить и корня огородной зелени; ибо каждая трава и дерево, тронутые в этот день, усыхают. Говорят также, что и русалки в этот великдень просушиваются»[1231].
К § 54. Есть одно известие о проводах русалок и у малорусов, по соседству с белорусами. «В тридцатых годах (XIX в.), близ Десны, в дер. Жоведь Городнянского у., близ Чернигова, русальные песни пелись с таким обрядом: собирались деревенские жители, украшали свои головы венками из душистых трав (которых духу боялись русалки) и, держа в руках стебли любистока (зори), выходили за село в бор провожать из рек и озер туда русалок, причем в лесу происходили гулянки. Этот день назывался „русальчины проводы” и приходился в первый понедельник после Святой недели, или зеленых свят. По народному поверью, русалки в это время торжественно провожались из воды в лес, и тогда становилось возможным уже всякому купаться: русалки его не залоскочут. Четверг зеленых свят называется и теперь русальные розыгры. Поют следующую песню:
Ой проведу я русалочок до бору,
А сама вернуся до дому.
Идите, русалочки, идите,
Да нашого жыта не ломите!
Да наше жытечко в колосочку,
Да наши дивочки у виночку[1232].
§ 54. «Кобылу наряжают» на Масленице и в Мещовском у. Калужской губ.[1233].
§ 57. Купальская Марынка, по мнению иных, есть старшая русалка[1234].
§ 58. «В Северской стороне ведется почти позабытое на Украине завиванье троицких венков на березах или же плетенье венков на головы из березовых веток, перевитых цветами. Там, над Десною, эта троицкая забава называется „кумованьем” и сопровождается разными песнями и закусками, в числе которых яичница составляет, можно сказать, обрядовую яству. Будучи учеником Новгород-северской гимназии с 1812 года, я не раз видел, как там кумились в знаменитом Троицком саду и в Полковницком гаю. В Северской стороне завивались венки и девчатами, преимущественно в троицкий понедельник, и молодицами во вторник»[1235].
§ 58. Но является ли завитой венок заменой того круга, которым «окружаются» от русалок? (Ср. § 49: круг – оберег от русалок.)
К § 58. В белорусской песне Мглинского у. Черниг. губ. русалки на гряной неделе предлагают девицам завивать венки:
Дайци нам сарочку,
Сядзим у халадочку,
Да-й зауйом вяночки
Мы на уси святыя
Да-й на духавыя[1236].
Сокращения
АГО Рукописи, хранящиеся в ученом архиве Географического общества.
Губ. Вед. Губернские ведомости.
Жив. Стар. Живая Старина.
ИОЛЕАЭ Известия Общества Любителей Естествознания, Антропологии и Этнографии.
у. Уезд.
Этн. Обозр. Этнографическое обозрение.
Этн. Сборн. Этнографический сборник Географического общества.
Примечания
1
Н. Первухин. Эскизы преданий и быта инородцев Глазовского у. 1. Вятка, 1888. С. 71.
2
Белорусские обычаи описаны в книге Дембовецкого «Опыт описания Могилевской губернии», I, с. 494, 630, 634; ср.: Сборник II отделения И. Академии наук. Т. 72. С. 174 и след.; АГО. XXXVIII, с. 23, сообщение священника Гр. Соколова о селе Хохлове, Смоленского у. (Здесь мирская свеча в рубашке пользуется «великим уважением». Изложено будет в третьем или четвертом выпуске моего «Описания рукописей».) О братской свече Калужской губ. см. Зеленин. Описание рукописей ученого архива Географ. общ. С. 574–575. Ср.: С. В. Максимов. Нечистая, неведомая и крестная сила, с. 477. Соответствующие мордовские обряды «подробно описывает М. Е. Евсевьев в статье «Братчины и другие религиозные обряды мордвы Пензенской губернии» (Живая старина. 1914. С. 5–10 и др.). Ср. В. Н. Майнов. Предварительный очерк имеющихся в литературе сведений о мордве (Известия Географич. общ. XIII, 1877, № 2, отд. 2. С. 90–113). Схожие обряды отмечены мною у бесермян, но в измененном виде; вместо свечи – особого рода посох-палка.
3
Е. В. Аничков. Весенняя обрядовая песня на Западе и у славян. Ч. I. СПб., 1903. С. 80–81.
4
Термин «демонология» я считаю совершенно лишним и включаю старую демонологию в мифологию.
5
Е. В. Аничков называет это «религиозные древности» (Язычество и Древняя Русь. СПб., 1914. С. IX).
6
Разумею первых русских мифологов: Мих. Попова, Чулкова, Гр. Глинку, П. Строева, Касторского, Шеппинга, А. С. Фаминцына и др. Такие любители встречаются и в наши дни, напр. Н. И. Привалов в его «Очерке славянской мифологии».
7
Этот труд начат Е. В. Аничковым в его книге «Язычество и Древняя Русь» (СПб.,
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 112
