момент.
Эта идея лежит в основе когнитивной терапии. Схематически ее можно изобразить так:
То, как мы интерпретируем происходящее, определяет наши эмоциональные реакции. Процесс интерпретации может быть медленным и осознанным, но чаще всего это быстрый, автоматический и плохо осознаваемый процесс, и поэтому он в большой степени подвержен искажениям – например, когнитивным ошибкам.
Когнитивные ошибки – в психотерапии это повторяющиеся неточные умозаключения, позволяющие экономить время и энергию. Они представляют собой определенный «эвристический» вывод, то есть такой вывод, в котором мы в своих рассуждениях пропускаем звенья рассуждений. Сейчас станет понятней.
Некоторые виды когнитивных ошибок особенно часто встречаются у пациентов с психосоматическими расстройствами. Давайте рассмотрим их на простом примере человека с головной болью:
√ Катастрофизация и преувеличение негативных последствий. Нет времени разбираться в деталях, взвешивать аргументы за и против, мы привычно делаем вывод, что произойдет самое страшное.
«У меня болит голова, это точно опухоль мозга».
√ Преуменьшение позитивных последствий. Это обратная сторона предыдущей ошибки мышления, мы обесцениваем любые положительные моменты в любой ситуации и не можем увидеть ситуацию в целом.
«После приема таблетки голова болит меньше, но этого недостаточно, я могу взяться за дело только, если голова перестанет болеть совсем».
Чтобы запомнить эти два вида искажений, можно держать в голове образ бинокля: в зависимости от того, какой стороной бинокль поднести к глазам, мы будем видеть все предметы либо больше, чем они есть на самом деле, либо меньше. Однако нам будет проще жить, если мы будем видеть реальность во всей ее полноте. К сожалению, это требует от нас осознанных усилий.
√ Предсказание будущего. Мы порождаем негативные прогнозы на будущее, бесконечно пытаемся угадать, как все произойдет.
«Это будет длиться весь день, я не смогу работать, буду пялиться в экран – и голова разболится еще сильнее…»
√ Концентрация на негативе. Вы выбираете один аспект ситуации, сосредотачиваетесь на нем и переносите его свойства на всю ситуацию.
«Да, я сегодня завершил проект, получил премию, но ужасно болела голова, поэтому это был отвратительный день, да и вся неделя такая же…»
√ Сверхобобщения.
«У меня постоянно болит голова».
√ Черно-белое мышление. Восприятие событий по принципу «все или ничего» может быть или «прекрасно», или «ужасно», компромиссы здесь невозможны; если есть физический дискомфорт, значит, я болен и «разваливаюсь».
«Если голова болит, это никудышный день, можно вообще не вставать с кровати».
√ Долженствование. Жесткое ожидание «правильного» хода событий.
«У меня не должна болеть голова, мне ведь всего 30 лет, я занимаюсь спортом, соблюдаю диету…»
√ Некорректные сравнения.
«А вот Илон Маск никогда не жалуется на головную боль».
√ Фокус на прошлых достижениях (сожаление).
«Когда мне было 20 лет, у меня никогда не болела голова, а теперь я просто развалина…»
√ Эмоциональное мышление. Вывод, который опирается на эмоцию, а не на факты.
«Эта боль в голове ужасно пугает, значит, это точно что-то серьезное».
Важную роль в развитии психосоматических проблем могут играть глубинные убеждения и правила.
Глубинные убеждения формируются в детстве и представляют собой очень трудно искореняемые идеи о себе, мире и других людях. Часто у людей с психосоматикой формируется глубинное убеждение о своей уязвимости, а о мире как об опасном. «Я – беспомощен и не способен справиться со сложностями жизни». Глубинные убеждения – это наши первые выводы, наш мозг делает их на очень небольшом количестве данных. Однако причина того, почему они из самого детства сопровождают нас всю жизнь, заключается в том, что мы обращаем внимание и усваиваем ту информацию, которая им соответствует, и не замечаем ту информацию, которая не соответствует. Правила же помогают нам справляться с дискомфортом, который вызывают глубинные убеждения. Например, мы можем придерживаться нереалистичных представлений о том, что такое хорошее здоровье: «Если я испытываю телесный дискомфорт, то это опасно». Данное правило позволяет уберечь свой «хрупкий» организм от неприятностей.
Часто клиентам с психосоматическими проблемами присущ особый паттерн мышления, который в психотерапии называется беспокойство. Это навязчивые размышления о здоровье, симптоме, его влиянии, истории возникновения и развития проблемы. На первый взгляд может показаться, что это осмысленное занятие. Оно похоже на анализ проблемы, планирование или рефлексию – и создается впечатление, что оно готовит нас к столкновению со сложностями. Но если присмотреться, можно заметить, что беспокойство не ведет к конкретным действиям, принятию решений или извлечению уроков. На самом деле, беспокойные размышления могут защищать от неприятных эмоций – мы уделяем внимание важным вопросам (пусть и не решая проблему), и от этого нам легче переносить неопределенность ситуации. Это своего рода отвлечение: если остановить беспокойные мысли, то придется столкнуться с чистой эмоцией и сопровождающим ее дискомфортом.
Механизмы психосоматики, связанные с научением
Один из важных механизмов развития психосоматических расстройств – научение. Поведенческая наука (бихевиоризм) выделяет два основных механизма научения:
√ Респондентное научение
√ Оперантное научение
Респондентное научение легче всего понять, если вспомнить знаменитые опыты академика И. П. Павлова над собаками. Собакам давали еду – и у них выделялась слюна. Все логично: биологический стимул, еда, вызывает рефлекторный ответ – выделение слюны и желудочного сока. Затем одновременно с едой зажигали лампочку или звонили колокольчиком. И вот спустя некоторое число повторений, достаточно зажечь свет или позвонить в колокольчик, как железы начинают выделять секрет, даже когда еды нет и в помине. Мы сформировали условный рефлекс: выделение слюны в ответ на изначально нейтральный (в биологическом смысле) стимул.
Схематически это можно изобразить так:
Какое влияние такой тип научения может оказывать на человека, демонстрирует довольно жестокий эксперимент, который поставил в начала XX века американский бихевиорист Дж. Уотсон. В те времена не существовало этических комитетов, поэтому, недолго думая, он взял годовалого малыша по имени Альберт и выработал у него страх перед крысами. Он показывал зверька, а ассистент одновременно бил по железной пластине, производя резкие пугающие звуки за спиной у Альберта. Сначала мальчик с интересом тянулся к животному, но после пары повторений при виде крысы малыш стал заходиться плачем. Образовалась устойчивая связь между безобидным грызуном и эмоцией страха.
Схематически это будет выглядеть вот так:
То же самое может произойти и с нами. Под действием каких-то реальных причин мы
