– проекты строительства. Это привело Черри в восторг. В воздухе витал дух творческого вдохновения. Оно было заразительно, и сердце Черри затрепетало, когда она представила, какие перед ней открываются возможности. Познакомиться с Берлином. Расколотым на части, но сумевшим возродиться городом, которому присущи достоинство, гордость и стиль.
Майк, как она и думала, сидел за маленьким столиком на двоих у окна, уютно устроившись в мягком кресле и уткнув нос в книгу. Он прихлебывал кофе – двойной эспрессо, половина чайной ложки сахара, – и у Черри екнуло сердце. Рядом стоял прорезиненный рюкзак. Она знала его содержимое: альбом для зарисовок, карандаши, бутылка воды, камера, солнцезащитный крем, шарф, шапочка, орехи кешью, тюбик горчицы «Колманс». Он наверняка купил целую книжку билетов на метро. Майк был по-военному организован, но оставлял себе свободу действий. Он заранее изучал каждый дюйм города, а потом шел куда глаза глядят. Если ему нравилось место, он мог провести там весь день, сидя в кафе и барах и болтая с незнакомцами. Или ходил, ходил без устали. Он путешествовал без предубеждений.
Майк определенно был здесь на своем месте. Она подумала, что, вероятно, каждому в зале знакомы его работы, хотя они и не знали автора в лицо, и почувствовала прилив любви и гордости.
Да, они могли делать то, что хотели.
Вместе.
– Могу вам чем-то помочь? – Очаровательный официант склонился к ней с улыбкой.
Она показала в сторону Майка:
– Я присоединюсь вон к тому джентльмену. Принесите мне кофейник с кофе, пожалуйста.
– Конечно. Дайте мне две минуты.
И на это уйдет только две минуты. Ей не придется напоминать. Такое это было место.
– И вот что… – Она тронула официанта за руку. – Принесите нам еще по бокалу шампанского.
Он заговорщицки сделал большие восторженные глаза:
– Конечно.
Она направилась к Майку, ее сердце забилось учащенно, в животе похолодело. Он поднял голову, когда она подошла.
– Господи Исусе! – Он смотрел на нее, будто перед ним возникло привидение. Бросил книгу на стол. Встал. – Господи, Черри! – Прижал руку к груди. – Так и инфаркт может случиться. – Потом он начал смеяться. – Что ты здесь делаешь? – Обежал стол и выдвинул кресло для нее. – Бог мой! Не могу поверить. Садись. Что происходит? Черт! – Он вдруг запаниковал. – Все в порядке?
– В порядке. Конечно. Боже мой, ну прости! Не волнуйся. Все хорошо. – Черри села, и он сел напротив. – Просто мне нужно было тебя увидеть.
С минуту они молча смотрели друг на друга. Была забыта перебранка в Адмирал-хаусе. Напряженность последних нескольких недель. Каким-то образом их разногласия исчезли в новой для них обстановке. Они смотрели друг на друга и улыбались. Он был рад видеть ее. Она была рада видеть его.
Черри сглотнула:
– Мне нужно кое о чем тебя спросить.
Майк поднял руки:
– Спрашивай.
Черри замешкалась. Это был непростой вопрос. Самый непростой из тех, что она задавала за всю свою жизнь.
– Знаю, ты будешь шокирован. Еще больше, чем когда увидел меня здесь. И можешь отвечать не сразу.
Он дернул плечами и снова поднял руки, будто хотел сказать: «Как я могу дать ответ, если не знаю вопроса?»
Она улыбнулась:
– Майк, ты женишься на мне?
Его словно молния поразила.
– Что?!
– Ты женишься на мне?
– О господи! – произнес он. – Только этого еще не хватало. Ты приехала сюда, чтобы задать вопрос, который я хотел задать тебе все эти годы и не решался. Ты всегда говорила, что не хочешь выходить замуж. Ты была непреклонна!
Ну да, Черри всегда говорила Майку, что им необязательно жениться. Что они будут вместе без всяких архаичных церемоний. И он соглашался. Тогда были такие времена: свободная любовь, протест против условностей, нежелание сковывать себя брачными обетами.
– Я знаю. Не буду произносить банальности типа «женщина вправе передумать». Но я передумала. Произошло кое-что, и это заставило меня смотреть на вещи иначе. Заставило понять, что я была не права.
– Да нет, – сказал Майк. – Прости, не верю.
У Черри похолодело в груди. Она ошиблась. Ее широкий жест отвергнут. Это его не интересует. Он ее не простит.
И тут появился официант с двумя бокалами шампанского на подносе. На поверхность поднимались крошечные пузырьки. Официант взглянул на лица посетителей, испугавшись, что вторгся в их спор:
– Вы заказывали шампанское?
Майк жестом показал на Черри:
– Это ты?
Черри кивнула, не решившись отозвать заказ. Официант осторожно поставил бокалы на стол и ретировался.
Майк пристально посмотрел на Черри и поднял свой бокал:
– Итак, раз ты здесь, мы можем прояснить одну вещь.
«Боже мой! – подумала она. – У него кто-то есть». Она стиснула ножку бокала, приготовившись к худшему.
Но вдруг Майк расплылся в широкой улыбке, как в тот день, когда она впервые увидела его на конюшне.
– Если кто и задает здесь вопросы, то это я. Черри Николсон, ты выйдешь за меня?
Выпив шампанского, они вышли, держась за руки, на улицы Берлина. Они решили вести себя как заправские туристы и купили билеты на экскурсионный автобус с остановками. Решили, что будут выходить, где им захочется. Они увидели Бранденбургские ворота, и Чекпойнт Чарли, и бесконечные серые бетонные плиты Мемориала жертвам Холокоста.
В музее «Топография террора» Черри долго смотрела на фотографию трех молодых надзирательниц в концентрационном лагере во время перекура. Они были такими юными и беззаботными, а позади них в бараках, которые они охраняли, творился неописуемый ужас.
– Мне чертовски нравится этот город, – сказал Майк, когда они поднялись на второй этаж автобуса. – Несмотря на все пережитое, в нем есть индивидуальный характер и творческая энергия. Живое подтверждение того, что любой может возродиться, если очень постарается.
Черри просунула ладонь в его руку. В Майке бурлила энергия, которой она уже давно в нем не чувствовала. Возможно, из-за смерти матери она не заметила, с каким волнением он ждал надвигающегося выхода на пенсию. Теперь они снова были союзниками, могли подводить итоги и планировать будущее. Найдется место для всех их устремлений, подумала Черри. Но необходимо помнить о самом важном – все они на одной стороне. И она, и Майк, и Мэгги, и Роза, и Герти. Они не воюют.
На ланч Черри с Майком отправились в шикарный ресторан с видом на реку. Повсюду темное дерево, причудливые светильники, вызывающие экстравагантные картины. Достаточно утонченное место, чтобы отметить запоздалую помолвку. Они взяли белую спаржу и стейки вагю, тушенные в масле «Кафе-де-Пари». И еще шампанского.
– Мэгги продает дом, – сообщила Черри. – Она собирается выкупить у меня паб. Я оставляю за собой долю. Это ведь «Три лебедя». Я слегка ослабляю
