Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
выглядел слишком маленьким. Тощий, бледный, он, казалось, тонул в белой больничной робе.
– Те… – всхлипнул рядом с Джеммой мальчишечий голос, – Тедди!
И Брайан бросился вперед.
Он налетел на кровать, словно маленький, но неудержимый шторм. Джемма, так и стоя у двери, наблюдала, как Брайан до побелевших костяшек вцепился в металлические перила койки, а на его глаза стремительно наворачивались слезы.
Теодор даже не взглянул на него. Он продолжал сидеть, как сидел: слегка сгорбившись, положив забинтованные руки на одеяло. Тонкая шея выглядывала из-под ворота, глаза были неживыми, застывшими. Этого взгляда Джемма испугалась больше всего.
– Тедди, это… это я, – голос Брайана дрожал, когда он рукавом вытер все-таки пролившиеся слезы. – Мне так жаль, Тедди… Это все…
Маленький Теодор – «Т. Купер, 9 лет, 27.09.1998», заметила Джемма на обходном бланке для анамнеза, вставленном в планшет на спинке кровати, – не прерывал поток слов и вообще будто не слышал его. Кажется, Брайан наконец это заметил: он затих, весь волнение и тревога, горе и целый ворох смешанных эмоций, и протянул руку, чтобы дотронуться до чужого острого плеча:
– Тедди…
– Все в порядке, Брайан, – тускло ответил тот.
Джемма сделала несколько шагов к кровати, обходя Брайана, чтобы подобраться к Теодору с другой стороны. Тот выглядел… Джемма не могла подобрать точного слова, глядя на его изможденное, безжизненное лицо. Неживым? Опустошенным? Искусственным, словно кто-то оставил только кукольную оболочку, которая вот-вот пойдет трещинами – и все увидят, что внутри ничего не осталось? Джемме было это знакомо. Слишком знакомо.
Брайан сглотнул, схватился за чужое плечо, поглаживая его, и, чуть ли не заикаясь, начал говорить:
– Нам сказали, что ты чудом…
– Пара ожогов, – все так же бесцветно перебил Теодор. Джемма всмотрелась в его лицо, прежде чем взглянуть на руки, которые тот пару раз сжал и разжал, будто проверял шарниры. – Ничего серьезного. Они говорят, я очень быстро восстанавливаюсь.
– Хорошо, – слабо откликнулся Брайан. – Тедди, папа сказал… Папа сказал, что это была неполадка с проводкой и…
– Нет.
Теодор сам произнес это «нет» и словно сам себя наотмашь ударил этим словом: сильно вздрогнул, закусил губу, и по его лицу прошла короткая волна боли. Но через секунду угасла, и на нем снова застыло безучастное выражение.
Брайан вздрогнул вместе с ним.
– Брайан, – голос Теодора был по-прежнему пустым. Он так и не повернулся к другу. – Ты не должен никому рассказывать.
– О чем? – не понял Брайан, но тут же моргнул и испугался. – Об… об этом? Но при чем здесь…
– Это был я, – все так же спокойно произнес Теодор. У Брайана было такое лицо, словно он вот-вот снова расплачется. – Поэтому ты не должен никому говорить.
– Нет, нет, Тедди, это проводка и…
– Это был я, – не меняя интонации, будто заевшая пластинка, повторил Теодор. Он смотрел прямо перед собой – или в никуда, или туда, где Брайан никогда бы не смог до него докричаться. От его тона у Джеммы по шее ползли мурашки.
– Все это, – повторил Теодор так медленно, что Джемме хотелось… хотелось его встряхнуть – этого девятилетнего, сломанного мальчишку: схватить за плечи и заставить на себя посмотреть. – Все это произошло, – и, будто услышав мысли Джеммы, взгляд Теодора наконец-то ожил, заторможенно двинулся, пока не остановился на Брайане, – из-за меня.
В дверь деликатно постучали. Джемма дернулась, думая, что сейчас мальчики прервутся, испуганные чужим вторжением, но они даже не обратили внимания.
– Тедди, – Брайан присел на кровать и придвинулся к нему, хватая его за руку. – Послушай, нет, ты ни в чем не виноват, ты же знаешь?.. Ни в чем из этого нет твоей ви…
– Это я, – снова и снова повторял Теодор, даже не слушая, что говорил ему друг. Повторившегося стука он тоже не слышал и выглядел так, будто или вот-вот впадет в истерику, или сойдет с ума.
– Это все сделал я, – его голос надломленно задрожал. А вслед за ним – и визгливое пиканье больничных аппаратов. Взгляд Брайана метнулся к экранам, а Теодор продолжал говорить, больше самому себе, чем другу: – Если бы я сказал… Если бы я их предупредил… Хотя бы раз…
Деликатный стук сменился ударами кулаком. Джемма оглянулась на дверь, но за матовым стеклом никого не было видно, а жалюзи были закрыты.
– Что? Тедди, успокойся, пожалуйста, – Брайан понизил голос. – Твое давление… Надо позвать врача…
Откуда-то потянуло запахом гари. Черт, только не это. Не снова.
– Это только моя вина. – Теодор из прошлого тоже перевел взгляд на приборы. Теперь они не только пищали: экраны то гасли, то вспыхивали, и по ним то и дело шла электронная рябь. – Лучше бы я… тоже… Всем было бы лучше, если бы я…
Дверь затряслась, и одновременно с этим в комнату начал проникать пожар. Джемма отступила к кровати, пятясь от языков пламени, захвативших внутреннюю перегородку; от стен, которые начали становиться голубыми.
Сквозь треск огня раздалось отчетливое:
– Потому что я монстр.
Голубую комнату охватило огнем, дым забивался в горло. Глаза обжигало. Горячо!
– Тедди! Тедди, где ты?!
– Потому что я монстр, – сказал он. Брайан тогда смотрел на него так, что Теодору хотелось заплакать – но он не плакал.
Джемма прикрыла лицо рукавом – без толку. Огонь пожирал потолок, опаляя сверху. Голубой плавился, превращаясь в черный.
– Тедди!!! Тедди, я иду!
– Потому что я монстр.
– Не говори так, – попросил Брайан.
– Милый, это всего лишь сон, – сказала мама.
– Давай поговорим об этом, – предложил доктор.
Комната горела, и лежащий в ней Теодор обхватил голову руками, прижимая ее к коленям. Джемма рухнула рядом, протягивая к нему руки. Крики снизу давно стихли. Слишком поздно – сюда уже не добраться. Меня никто не спасет. Меня не надо спасать.
Потому что я монстр.
Ты лежишь в камнях.
Никого не было до тебя, и никого не будет после – ты единственный, кому уготована эта участь. Ты замер посреди тысячелетий, уходящих в вечность: они нависают над тобой каменной толщей и подпирают твою спину каменным ложем. Ты лежишь в камнях, в ледяной темноте, и, когда ты дышишь, туман поднимается из твоего рта, сливаясь с таким же туманным морем вокруг. Ты не видишь его, только чувствуешь. Черный – единственный цвет, который тебе остался. В этом месте, лишенном времени и пространства, больше не существует ничего за пределами твоих мыслей. Когда ты открываешь глаза, существует только Ничто. Но за закрытыми веками ты видишь Все. Ты лежишь в камнях, не понимая, существует ли реальность в самом деле – или ты придумал все это, чтобы избавиться от черноты вокруг. Выдумал эту женщину, чтобы не оставаться в одиночестве.
Ты лежишь в камнях.
Ты спишь.
Открыв глаза, Джемма все еще видела каменную темницу, пар из своего рта, все еще ощущала спиной холод булыжников, тесноту, давящую на плечи. Все это время… Все это время он оставался там. Он сказал ей идти глубже, но она так и не добралась до него!
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
