настоящую любовь должны жить вместе до конца своих дней, а не гибнуть в несчастных случаях, в то время как люди, ненавидящие мир, живут и здравствуют. Убийцы и воры должны сидеть в тюрьмах, а не разгуливать на воле. Но в мире все сложней. И порой очень тяжело найти ту ниточку справедливости. Я должен помочь людям обрести опору в самих себе.
– Почему ты говоришь мне это сейчас? Когда я потеряна? Когда пропал Декарт…
– Я не хочу, чтобы ты жила недоступной мечтой, а была здесь и сейчас.
– Зачем все так утрировать? Зачем со мной? Я хочу верить… в избавление. От всего, что произошло с нами. Почему и ты не можешь поверить?
– Не знаю… Наверное, я лишен этого чувства.
– Но ведь это не правда!
– Я никогда не знаю, что чувствую. Никогда.
– Не отталкивай меня…
– Мне искренне жаль. Жаль, так как я не понимаю. Ни тебя ни себя.
Вдруг Неизвестный заулыбался.
– Амалия – сказал он, – когда я рос в Безымянном, то столкнулся с человеком… Он тебе понравится.
Амалия наморщилась.
– Ни разу не слышала о нем из твоих рассказов.
– Думаешь – я блефую?
– Вовсе нет! – зарделась она, – Просто… мне многое предстоит вынести. Прежде, чем я оправлюсь.
– Я написал ему письмо. Он прибудет к моему отъезду. Тебе недолго находится одной, – Неизвестный взял девушку за руку, и заверил, – Вы обязательно поладите. Отменный юмор, он уважает женщин, догадлив, непритворен, предельно честен, не вводит в обман и не обещает того, чего не может исполнить. В общем, он… лучше меня.
Неизвестный подал ей его ответное письмо. Девушка с кислой миной приняла конверт и проговорив текст, повеселела.
– Кажется, он очаровал вас! – засмеялась она, и пусть ненадолго, но трепетное чувство женщины, которой посвятили стихи, освежило ее.
В смущении она поцеловала Неизвестного. «Иногда для обретения равновесия человеку достаточно крупицы понимания. Завещания в том, что он уникален, и заслуживает большего, нежели тех крох радости, отпущенных ему миром». Неизвестный проверил замки и выложил еду. Они сытно поужинали. Девушку клонило в сон. Присутствие друга сбросило напряжение, и она ощутила, как измоталась за последние дни. Неизвестный расстелил кровать, укладывая Амалию спать.
– Засыпай. Можно, расскажу тебе историю? Раньше ты любила их слушать. Будет интересно – пообещал он.
– Хорошо… Ты пойдешь к семье Декарта?
Неизвестный кивнул.
– Я сама поговорю, женщину лучше поймет только женщина. И ты… не умеешь смягчать удар.
– Понимаю, – Неизвестный медлил, – знаю, мы не сходились с ним во взглядах, но ты его любила, и, вероятно, он тоже ценил вашу связь.
– Да, давай историю, а то я начинаю нервничать.
Надвигался рассвет, но он не оставлял ночного поста. Во сне черты ее лица сгладились, и, она выглядела сущим ребенком. «Надеюсь, тебе не придется снова переживать потерю». Он мог помочь Декарту. Вполне допустимо, что они бы уцелели. А что дальше? Народ не признал бы Неизвестного, а Декарт… не остановился на достигнутом. Завел ли он его в ловушку? Или он сам повинен в том, что собрался проведать Александра в одиночку? Он явно недооценил его возможностей. Или… Декарт умышленно покончил с собой? Спровоцировав Неизвестного? Но, зачем тогда вся эта бравада про «Сопротивление», если он не намеривался выйти живым? Неизвестный не понимал, на что рассчитывал его спутник. В чем резон мести, если она – не осуществится?
Неизвестный вышел наружу. В окрестностях люди уже получили первые выпуски газеты. Недоумение читалось на их лицах. Но Неизвестный знал, куда должен направиться. К причалу, проведать торговца. Он пробрался незамеченным сквозь многочисленные кордоны. И, выждав, когда Хэль раздаст все необходимые приказы, и останется наедине перед публикой с заготовленной речью, вышел из тени и поприветствовал его.
Хэль растерялся, но, быстро сообразив в чем дело, бросился обнимать Неизвестного.
– Можно поздравить? С безоговорочной победой. Военные сложили оружие и сдались гражданским.
– Что прикажете делать?
– Отправим часть на рудники для исправления, остальных – амнистировать. Нам понадобятся руки на островах.
Волна ропота прокатилась по толпе. Неизвестный оглянулся на стекающийся народ.
– Я правильно понимаю, вы предпочитаете сами расчищать землю от камней?
Раздался смех, но не все были согласны.
– Они стреляли в нас.
– А мы – убивали их, с властью прокурора покончено. Так чего же вы хотите? Вам мало крови? До того, как я пришел на Скалы, вы и рассчитывать не могли на свободу, а теперь, получив ее, требуете мести? Нет? Тогда, о чем мы говорим? Несите планы островов, будем распределяться и обживать новый дом. А вы – мистер Хэль, обрадовались моему исчезновению?
– Я был вынужден адаптироваться к новой ситуации.
– Но признайте – моя пропажа сыграла на руку, я слышал с пристаней, что часть кораблей планировало отбыть обратно, в Сонтейв. Это правда? Не отвечайте, пора исполнить свою часть договора.
– Они преступники! Попередохнут пусть там! Им ещё мы спонсируем пожизненное содержание! Да десять лет тюрьмы в непрерывной работе на хлебе и воде, и виселица в конце – вот чего они заслужили! Их всех к стенке ставить!
Неизвестный обернулся на голос.
– Выйди из толпы и представься. Никто не отозвался. Все затихли в ожидании, – Или ты можешь выкрывать только из-за спины? Грош цена таким заявлениям.
Вперед выступил рослый мужчина, в его поддержку на трап ступила группа единомышленников,
– Ни разу не видел тебя на собраниях сопротивления, – проговорил жестко Неизвестный, – или ты прятался в трущобах, ожидая явного перевеса? А, когда победа стала очевидной – объявился со своими дружками. Тебе есть что сказать в оправдание? Я готов послушать, весь остров в ожидании твоей речи – вперед, подойди сюда. Или ты хочешь мне врезать – я готов сразиться, если такова твоя просьба. Но никогда, повторяюсь, никогда не готов скрываться за спинами других, пока они – выполняют мою работу. Я остановил Александра, не позволил заманить вас в смертельную ловушку, а обвинения – ваша благодарность? Что ж, коли так, то мне следовало не вмешиваться. А хотите проявить себя – кирки в руки и на острова, или отправляйтесь в бойцовые ямы Темплстера. Там будут рады буйному нраву. А, теперь – разойтись!
– Стойте, подождите, кто вы, чтобы командовать? – разнеслось по всему побережью, – Почему мастер Хэль ведет беседу с чужаком?!
Неизвестный спустился по трапу, чтобы все могли его разглядеть, он поднял руку вверх, демонстрируя договор о перемирии с Торговой Империей. Метку охватило голубое свечение, и, казалось, что его лицо все представляет собой нечеловеческий образ.
– Да, кто ты вообще такой!
– Тот, благодаря кому вы живы, и тот, кто всегда остается Неизвестным.
– Солдаты Александра остаются безнаказанными!
– Да! – донеслось следом из толпы.
– Нет, ему удалось внушить им то, что соседний остров перекрывает поставки продуктов питания и лекарств, желая стать монополистом. Он создал искуственную инфляцию, разворачивал суда назад, пока над Скалами не повисла угроза голодомора. Или в вас кипит жажда месте? Что вам важнее: жизнь или война?
– Я хочу прояснить ситуацию – вмешался Хэль, – Перед вами, уважаемые жители, Неизвестный.
– Чушь городишь, мы видели…
– Вы смотрели газеты? Советую – занятное чтиво. А пока – разойтись! Сборы окончены, – парировал Неизвестный, – Так о чем ты, Хэль? И где наши дорогие гости?
И торговец принялся объяснять. Когда Неизвестный покинул побережье, часть дворян во главе с Гольфтеном были возмущены назначением Хэля и устроили заговор по свержению «новой диктатуры». Хэль сумел подавить мятеж. «Мятеж у мятежников?» – спросил Неизвестный. Он был убежден, что Декарт поспособствовал развитию их идеи. «Ты хотел вернуться на пепелище? Все шло к катастрофе. Если бы они осуществили задуманное – все остались бы ни с чем, – видя, что он колеблется, Хэль продолжил, – изменники положили немало хороших ребят, прежде, чем их задержали. Рассекретили планы Сопротивления». «И что же мне делать?». «Покажи народу лидера. Предводителя, не боящегося и не избегающего перемен. Того, кто смело глядит смерти в глаза…». «Ты предлагаешь…». «А что изберешь, Неизвестный? Сбежать как
