художеств на Пречистенке уже была в планах РОСИЗО к моменту моего прихода туда, и занималась ею молодая сотрудница Мария Терехова, у которой сложились очень неплохие отношения и с семьей художника, и с коллекционером и меценатом Андреем Филатовым. Понимая, что в Москве давно не было выставок этого мастера, кумира моей молодости, и что сейчас существует возможность показать работы этого абсолютно экзистенциального художника, оставшиеся в его мастерской и в семье, которые раньше никто не видел, мы решили сделать компактный, но весьма неординарный проект.
Для того чтобы у выставки была своя концепция, чтобы она отражала наше сегодняшнее видение творчества этого художника, я попросила Инну Балаховскую присоединиться к этому проекту в качестве сокуратора, принять участие в нем мы пригласили и Третьяковскую галерею и Русский музей. Примерно треть выставки составляли работы из собрания Андрея Васильевича Филатова, поддержавшего проект в Москве и весьма заинтересованного в показе творчества этого художника в Европе, где Попкова совсем не знали. Выставка на Пречистенке получилась очень интересной, открывал ее президент Академии художеств Зураб Константинович Церетели, было много журналистов, с которыми мы серьезно к этому времени работали. Стало понятно, что мы нащупали в искусстве Попкова его нерв, глубокую меланхолию и рефлексию о жизни, любви и смерти, сложнейших взаимоотношениях между людьми, что-то новое, что может стать основой для очень интересной интерпретации его творчества на зарубежных площадках.
Первой из них стал Ка-Фоскари в Венеции. Мы все испытали огромную радость, когда увидели баннер с названием этой выставки: «Сон и реальность: Виктор Попков» и воспроизведением картины «Сон» из Русского музея, ставшей заглавным образом выставки, на фасаде Ка-Фоскари, выходящем на Гранд-канал. Проект получился просто блестящим, это был результат очень слаженной работы и творческого взаимодействия с кураторами Ка-Фоскари Сильвией Бурини и профессором этого же университета Джузеппе Барбьери. Удивительно, как органично смотрелись полотна Попкова в интерьерах дворца XIV века с большими средневековыми каминами, которые совсем не мешали восприятию работ этого выдающегося художника. К выставке мы смогли выкупить оригинальные фотографии Виктора Попкова, сделанные великим фотографом Игорем Пальминым, им был отдан небольшой зал на первом этаже. Мы все фотографировались в вестибюле на фоне баннера с воспроизведением знаменитых «Строителей Братска» – сама картина, спасибо Третьяковской галерее и Наталье Александровой, экспонировалась в центральном зале на втором этаже. После Венеции выставка переехала в Сомерсет-хаус, и за это я хочу сказать огромное спасибо Андрею Филатову, который несколько раз летал в Лондон и буквально пробивал возможность экспонирования выставки Попкова в этом престижнейшем месте.
В отличие от Венеции, в Лондон я прилетела прямо перед открытием и немедленно побежала смотреть выставку. С тем же составом, что и в Венеции, она выглядела по-другому, британский куратор, который помог разместить экспозицию на этой площадке, по-своему перекомпоновал работы художника, но впечатление оказалось не менее сильным. Было очень приятно потом прочитать в одном из самых влиятельных в Британии глянцевых журналов Vanity Fair, что эта выставка является одним из пяти важнейших событий, которые нельзя пропустить в мае 2014 года в Лондоне. Не могу не отметить прекрасную работу по этому проекту Маши Тереховой, которая одновременно сделала несколько неплохих выставок в самом РОСИЗО и в региональных музеях.
Продолжая рассказ о зарубежных проектах РОСИЗО в период моей работы там, я обязательно должна остановиться на одной из самых важных выставок русского искусства, в подготовке которой наша организация принимала самое активное участие. Это выставка «Казимир Малевич и русский авангард», открывшаяся осенью 2013 года в знаменитом амстердамском Музее Стеделийк, а потом показанная в боннском Кунстхалле и в галерее Тейт Модерн. Как я уже писала выше, я стала директором в августе, а выставка в Стеделийке с участием Третьяковской галереи, Русского музея и тринадцати региональных музейных собраний, сбором и отправкой которых занималось РОСИЗО, должна была открыться в октябре, то есть оставалось всего два месяца, а на момент моего прихода не было подписано ни одного соглашения о выдаче. Мы работали с координатором выставки в абсолютно авральном режиме, и я до последнего не верила, что мы успеем получить все разрешения в региональных министерствах культуры и что Министерство культуры России сможет оформить в такие кратчайшие сроки разрешение на вывоз. Помогли прежние контакты и тот факт, что отдел по вывозу возглавляла моя сокурсница Татьяна Петрова, которая прекрасно понимала всю важность и значимость проекта и, строго высказав мне все, что она думала по поводу такого позднего оформления документов, в срочном порядке сделала разрешение – я несколько дней просто не вылезала из ее кабинета в Китайгородском проезде, пока она тщательнейшим образом проверяла все списки, страховки и нидерландские государственные гарантии возврата.
Выставку в Стеделийке открывала королева Максима, на открытии присутствовал великий архитектор Рэм Колхас, вместе с работами из российских собраний на ней было представлено практически все наследие Малевича из коллекции самого Музея Стеделийк, огромного количества европейских и американских собраний, а также работы из знаменитого архива Харджиева, которые многие, в том числе и я, увидели впервые. У меня сложились тогда очень хорошие отношения с куратором выставки от Музея Стеделийк Бартом Рюттеном, и это очень помогло мне потом получить уникальное полотно знаменитого итальянского художника-футуриста Джино Северини из собрания Стеделийка на выставку «Взгляни в глаза войны», которую мы сделали с моими коллегами из РОСИЗО в Москве в 2014-м, в год столетия с начала Первой мировой войны. Выставка Малевича вызвала огромный интерес в Амстердаме, туда съехалось большое количество людей, интересовавшихся русским авангардом, – общее число посетителей превысило 260 тысяч человек. Моя старшая дочка со своим мужем и маленьким сыном тоже побывала там, и мальчик несколько дней повторял так понравившееся ему имя художника – Малевич.
После Стеделийка выставку попросил Кунстхалле в Бонне, куратором стала Агнешка Люлинска, с которой мы вместе делали в 2004 году прекрасную выставку из собрания Музеев Кремля в рамках Года Германии и России. Выставка в Бонне получилась не менее интересная, но после экспонирования в Амстердаме она, увы, не вызвала такого большого интереса у европейской аудитории.
Когда мы приехали в Бонн на открытие, нас поселили в большой гостинице, и я, выйдя утром на завтрак, увидела за соседним столом очень интересную, артистично одетую женщину с красивым живым лицом. Наверное, представитель какого-то зарубежного музея, подумала я, и в этот момент эта женщина подходит к моему столику и представляется: «Татьяна Юденкова, ученый секретарь Третьяковской галереи». На открытие выставки в Стеделийке приезжала Татьяна Городкова, главный хранитель Третьяковки, в Бонн музей направил Юденкову, и это было начало очень важного в моей жизни знакомства. Мы сразу же пошли в Кунстхалле посмотреть выставку, а потом целый день ходили по Бонну. Я до сих пор помню, как я была одета – в красном пальто от армянского дизайнера, купленном на большой скидке в универмаге «Цветной», и
