вины.
Я вглядываюсь в его лицо.
– Почему вы не объяснили мне, что такое на самом деле нейрожидкость?
Он приподнимает бровь:
– Что она опасная?
– Живая.
Тихо засмеявшись, принц повторяет давние слова:
– В этой вселенной есть то, что не умирает, Синали, только меняет названия.
* * *
– Дамы и господа, доброго всем вам утречка! С удовольствием приветствую вас на еще одном захватывающем дне двадцать второго Кубка Сверхновой, который разыгрывается раз в десять лет! Я – ваш ведущий Гресс, рядом со мной Беро, и мы с восторгом объявляем о начале поединков последнего этапа! На этой неделе определятся участники четвертьфинала, и мы с нетерпением ждем, кого ждет достойное поражение, кого – доблестная победа, а кто будет держаться за свою честь мертвой хваткой!
– Хорошо сказано, Гресс, а возбуждение на стадионе почти осязаемо! Он набит битком, и еще пятнадцать миллионов зрителей смотрят нас сейчас по визу повсюду на Станции! Советую всем сесть и пристегнуть ремни, потому что сегодня мы открываемся совершенно особенным поединком. Да, друзья, так и есть – на поле выходит тот, в ком течет королевская кровь его величества!
– Истинное удовольствие, Беро!
– А как же, Гресс! Королевских наездников, зашедших так далеко на Кубке Сверхновой, мы не видели со времен принца Пелмора, а это было чуть ли не сто лет назад!
На арену я выхожу первой.
Мы с Разрушительницей Небес неподвижно зависаем в пространстве. Крест над нами льет свет в алчную пустоту космоса.
Бог простил им. Я не могу.
Звезды сегодня выглядят как обычно, Станция отсвечивает серым на фоне медленно вращающейся зеленой Эстер. Все как всегда, тогда почему ощущения в седле настолько другие? Почему нейрожидкость мягко и настойчиво пощипывает мне кожу, а за глазами ощущается боль, будто я что-то упускаю?
Разрушительница Небес висит в пространстве, спрашивая: «страшно?»
нет.
Обдумав мой ответ, она снова спрашивает: «грустно?»
Я смотрю на далекое солнце. Что толку грустить? Или признаваться в этом?
«грустно?» – повторяет Разрушительница Небес, на этот раз тише. Всю прошлую ночь в голове у меня вертелись возможные объяснения – этот голос, который я сейчас слышу, боевой жеребец, который прошел через все вместе со мной и многого добился… Это или настоящий ИИ, или… Твердосветная сетка арены открывается и снова закрывается, впуская лавандовый шлейф плазмы нашего противника. Вести разговоры в кабине мне не требуется. Разрушительница Небес понимает меня без слов. Чем бы она ни была, она помогает мне как никто другой в этом мире.
Мысленно отдаю нашим двигателям приказ включиться. Наша голубая плазма – словно крик в черноте космоса, а мой ответ – словно беззвучный вопль истины: без тебя всегда грустно.
– В синем углу – прошу, встречайте звезду короны и наших сердец, потенциальную наследницу Дома Рессинимусов и нова-королевского двора кронпринцессу Лейду Эстер де Рессинимус, выступающую за Дом Галбринтов на своем боевом жеребце Девичьей Молитве!
– Дом Галбринтов – это ведь Дом королевы-затворницы, так?
– Ты прав, Беро, да будет даровано милостью Господней здоровье ее величеству! А ее дочери – обеспечена Его благосклонность сегодня на поле боя!
Рев толпы достигает крайней степени возбуждения, ловким маневром принцесса выходит навстречу мне на середину поля. Девичья Молитва гораздо симпатичнее, чем полагается быть роботу, гибкая и длинная, с S-образно изогнутым в спине торсом. Ее руки элегантно сложены, словно в молитве. Кисти маленькие, но проворные, две полосы собранного в складки металла поднимаются дугами от ее локтей к плечам, напоминая крылья. Она выкрашена в бледно-лавандовый цвет с серебристой отделкой, на нагруднике простирает крылья серебряный лебедь, шлем похож на серебряную корону.
Передо мной возникает голоэкран, венец озаряет улыбку за забралом Лейды.
– Как же я рада, Синали! Нечасто приходится выступать в поединках против таких людей, как ты.
– Таких, как я… – повторяю я.
Она заливается щебечущим смехом.
– Наездников, которые знают про голос в седле! Обычно поединки – скучная драка на копьях, а этот может оказаться взаправду веселым!
Она не Дравик, но ее голос звучит похоже: безукоризненно учтиво и приветливо, и вместе с тем зловеще. Она такая юная. значит, вот каково было тебе сражаться против меня, сэврит?
– Поддаваться не буду, – предупреждаю я.
– Я тоже! – радостно соглашается она.
– …а в красном углу мы видим поистине темную лошадку, пробившую себе путь наверх! С ее твердокаменным характером, свирепой сосредоточенностью и пристрастием к непредсказуемым действиям – поприветствуем Синали фон Отклэр, выступающую за Дом Литруа на боевом жеребце Разрушителе Небес!
Толпа разражается ревом.
– Наездницы, прошу проследовать к своим платформам!
Реактивные двигатели остывают, моя спина примагничена к шестиугольной платформе со звездной стороны, генграв между нами пробуждается, источая ослепительно-голубое сияние, – эти действия и краски для меня теперь все равно что хорошо знакомый рецепт. Я больше не та девчонка, которая пять месяцев назад впервые попала на ристалище.
– Да начнется обратный отсчет первого раунда – во имя Бога, короля и Станции!
Незримая толпа выкрикивает, повинуясь своим жестоким хозяевам:
– Во имя Бога, короля и Станции!
Серебристое копье в моей руке. Серебристое копье у нее. Включаю связь.
– Три!
– Все, что ты говорила вчера вечером о нейрожидкости… о том, что ты видишь свою мать… – мой голос звучит мягко. – Это правда?
– Два!
Я завидую, что ей удается видеться с матерью. Есть надежда, что когда-нибудь и я смогу.
– Один!
Принцесса слабо улыбается:
– Иди и убедись сама.
Ноль.
64. Квиа
Quia, союз
1. потому что
Девичья Молитва – модификация А453–181 класса «Крейсер», такая же новая модель, как и Всевидец Сэврита, только другой весовой категории: те же дополнительные двигатели на голенях, выхлопные каналы на шее… но скорость у них разная.
Терминус я достигаю первой.
Мы вблизи генграва, озаренные голубым сиянием. Принцесса в широкой стойке, я точно веду ее копьем, выполняя маневр Пуассона. В какую бы сторону она ни уклонилась, если ее движение вперед продолжится, я попаду в нее под любым углом.
Столкновение.
Вскрик жеребцов пронзительный и сильный, краткая вспышка света ярче, чем я когда-либо видела. Мое копье задевает что-то твердое, настоящее, и пробивает его. Разрушительница Небес отрывается от противника на взлете, слезящимися от яркого света глазами я вглядываюсь в табло: «Красный – 1. Синий – 0». Я попала в нее, но все произошло громче и ярче, чем обычно. Запрокидываю голову, потом наклоняю, прижимая подбородок к шее, и так до тех пор, пока жидкость в моих ушах не сориентировалась в пространстве и не перестала подкатывать тошнота. С голоэкрана принцессы льется кристально чистый смех.
– Нет, глупая, не
