Я вспомнил ночь безумной тишины,
меж странными и тающими днями,
меж временами, только чей-то стон
держал меня в реальности... Едва-
едва часы на полке отбивали
мгновенья этой ночи, и текла, текла
из пальцев медленная роза.
5
Сегодня август, лето, суета,
по радио передают погоду
на завтра — исключительно тепло,
плюс тридцать пять и даже тридцать восемь,
температура моря — тридцать два,
и полный штиль, ленивая суббота,
и почему-то гаснет сигарета.
* * *
Огонь, огонь, огонь,
Светло горящий вне
Дороги, посолонь —
Движение во сне,
Однообразный фон,
Единственный закон...
* * *
Щелчок замка, толчок,
сентябрь снаружи, над
деревьями дымок
полупрозрачный, сад
качается, пора,
как говорится, в путь —
сегодня ли, вчера
ли, завтра — повернуть
за старый дом, и здесь
уже горят огни.
Серебряная взвесь,
божественные дни.
* * *
И над нами трепетал
Черный ворон небольшой...
Александр Зарубин
Зайдем-ка, выпьем пива
Иль белого вина.
Луна, гляди, как слива,
Сладка и холодна.
А после, в меру пьяны,
Побродим при луне,
Не так видны изъяны
В вечерней тишине.
Пойдем с тобой нескоро,
Забудемся луной.
Ведь маленький твой ворон
Кружит и надо мной.
* * *
Ты не остаешься и не
Уходишь, любимая, лишь
Стекают и тают в огне
Черты и причуды, молчишь,
Ни слова единого, ни
Движения, а за окном
Ночные тропинки, они
Опутали, спутали дом.
* * *
Пойдем на вокзал — там часы и асфальт,
Гудок паровоза — надтреснутый альт,
Ведь мы друг о друге не знаем, когда
Уехать, вернуться, уйти — и куда.
* * *
Но памятники смертны, словно те,
Кому они поставлены, и лишь
Тяжелые —
Бессмертны —
Пьедесталы.
Каспар
Белая женщина в белом саду.
Ноги ступают по белому льду.
В призрачном зале качается бал.
Как я измучился, как я устал...
Старая хижина где-то в горах.
Там одиночество прячет свой страх.
Там, вдалеке от живого огня,
Хрупкая тень караулит меня.
Имя — не имя, скорее, пароль.
Кто и когда сочинил эту роль?
Маска актерская снова снята.
Вместо лица — пустота...
Белые губы, пустые уста.
Нет у суфлера другого листа.
Пьеса закончена, близок финал.
Точку поставит кинжал.
Белым туманом укрыта река.
Белой рекою текут облака.
Тают и гаснут огни на бегу.
Белые руки на белом снегу...
Гомер
Илиада
Если бы дали мне боги железную глотку,
Если бы дали мне боги железные пальцы,
Если бы дали мне боги железную память —
Что ж, и тогда бы я вряд ли сумел перечислить
Всех знаменитых героев, ушедших под Трою.
Разве что их корабли или земли родные,
Может быть, я назову... Предположим — Итака,
Спарта, Афины, Пирей, и Пилос, и Микены...
Ах, да не все ли равно? Ни один не вернулся.
Жених
Невероятный снег
Ложится на ресницы.
Рассвет берет разбег
От призрачной границы.
И в доме тишина
Звенит от нетерпенья.
О, терпкий вкус вина,
И терпкий миг прозренья!
Скользнет украдкой взгляд
От жениха к невесте.
Два сердца невпопад,
Два тела вьются вместе.
Дрожала, так близка —
До выдоха, до стона —
Безумная тоска
Нетронутого лона.
Качается луна,
И голова кружится,
Другие времена,
Растаявшие лица,
Еще придет весна,
И вырвется из плена
Неверная жена,
Прекрасная Елена.
Невеста
Жара и толчея трескучего Пирея,
Однообразный звон полуденных монет.
В портовом кабаке день ото дня трезвеет
Возлюбленная тех, кого, представьте, нет.
Выходит на причал, глядит торговцам в лица.
Считает корабли который год подряд.
Накидка у нее как раненая птица,
И под накидкой тот же свадебный наряд.
Пропали женихи — а может быть, забыли,
Запировали там — недавно ли, давно.
Она устала ждать, она устала — или
Ей надоело пить остывшее вино.
Ей снится по ночам разрушенная Троя,
Чужие голоса смеются вдалеке.
А что же наяву?
