как раз такими, какие Титус, не в силах оторваться, глотал в восемь-девять лет по ночам, превратив туалет в читальный зал. Шкафов, называвшихся порою крайне странно, здесь оказалось без счета. С чего ему начать? В конце концов он решил довериться случаю – закрыл глаза и осторожно двинулся вперед, ощупывая путь руками и шумно вдыхая носом воздух, пытаясь учуять тот самый сладкий запах книжного декаданса из детских воспоминаний. Вот так, по запаху, добрел до шкафа «Рыцарские истории для неизлечимых романтиков», упершись лбом в выпирающий с полки том. То был «Дон Кихот» какого-то древнего издания, непомерно толстый и невообразимо драный, с обтрепанными, похожими на желтую бахрому краями страниц и надписью неуклюжим детским почерком на одной из них: эта книга очень хорошая. Рядом красовался такой же неумелый рисунок – скачущий на коне рыцарь с копьем наперевес.
Титус мечтательно улыбнулся, припомнив славную компанию фаворитов своего детства. Главным, конечно, был темно-лиловый увесистый кирпич «Трех мушкетеров» с почти неразличимым от времени тиснением на обложке и сшитым нитками корешком. Интересно, живы ли еще эти тома? Или хорошие книги в самом деле не умирают, а попадают в свой «книжный рай» – вот такие библиотеки в неведомых никому мирах? Наследник осторожно закрыл видавшего виды «Дон Кихота» и торжественно отнес на огромный стол, из которого вчера Архивариусом было извлечено волшебное перо. Потом снова отправился на охоту. Пальцы, как у пианиста, бегали по рваным выцветшим корешкам. Есть, еще одна… Кажется, очень впечатлила его лет в десять. И вот эта… тоже как следует взбудоражила детское воображение… Перемещаясь от одной полки к другой, Титус ощущал себя грабителем, забравшимся в пыльную, забытую даже временем гробницу египетского фараона, где под тысячелетним слоем пыли можно раскопать невероятные сокровища. Стопки книг на столе множились и подрастали, и только когда наследник внезапно осознал, что не унесет отобранное и за пару раз, он наконец остановился и с наслаждением разогнул спину. Солнце за окном успело здорово переместиться по небу, было уже далеко за полдень. В этот момент дверь тихонько скрипнула и в образовавшуюся щель заглянула физиономия Мюллера.
– Вам помочь, сир? – сладко пропел он, оценивая на глаз, сколько могут весить отобранные Титусом книги.
«Мистификаторы, – беззлобно подумал Титус, снова оглядывая бесконечные книжные полки. – В глазок, что ли, за мной подсматривали?»
– Ну помоги, если по дороге, – сказал он, медленно приподняв со стола обеими руками стопку книг и прижимая ее для верности подбородком. Титус хотел было спросить у Мюллера, когда здесь обедают, но потом решил, что это, пожалуй, будет недостойно наследника Сан-Маринского. В конце концов, он герцог, а не турист в отеле. С голода вряд ли дадут умереть.
Принесенные из библиотеки и сваленные в кучу книги заняли почти весь угол комнаты. Но с ними Титус сразу почувствовал себя уютней – в жизни появлялся какой-то смысл. Следующие пару часов, забыв про обед, да и вообще про все на свете, наследник провел, лежа на кровати в ботинках, перелистывая ломкие страницы и глотая кусками один роман за другим. Конечно, многое казалось сейчас наивным. О сюжетах он сказал бы сегодня, что они слишком прямолинейны, а о большинстве персонажей – что их коряво вырезали из картона маникюрными ножницами и раскрасили цветными карандашами. И все равно это было жутко увлекательно. Настолько, что Титусу в самом деле немедленно захотелось сотворить нечто похожее. Чтобы, возможно, спустя годы его собственная книга, затрепанная до последней степени, заняла свое почетное место на полке в библиотеке Архивариуса.
Перо легло в руку так, словно и у руки, и у пера была одна и та же резьба. Теперь начать рукопись казалось примерно тем же, что выстрелить в мишень, – надо только тщательнее прицелиться. Герои из только что перечитанных по диагонали романов, толкаясь и переругиваясь друг с другом, толпой вливались в голову через узкую дверь где-то в районе затылка, словно в перекрытый плотиной затон все прибывала вода и вот-вот она должна была перехлестнуть через край. Титус, чувствуя ни с чем не сравнимое удовольствие, медленно наливался желанием, даже вожделением, и вот плотину прорвало! Поток подхватил и увлек за собой руку, державшую перо. Оно начало не писать – нет, рисовать карту. Художник Титус был не ахти какой, но тут старался вовсю. Пыхтел от напряжения, вычерчивая тщательно изгибы береговой линии материка, прорисовывая горы и русла рек. Мир получался не очень большой и сильно смахивал на Европу, половину Азии и Северную Африку, слепленных вместе и слегка закругленных, дабы вписаться в глобус. Да-да, здесь не будет ни самолетов, ни автомобилей, ни прочей шумной и грязной дребедени, поэтому важно, чтобы до всего было рукой подать. Чтобы он, наследник Сан-Маринский, мог сесть в карету или, ммм… на корабль и в разумные сроки достичь самого края своих владений. Может быть, он вообще отправится путешествовать? Не век же ему вековать в этих стенах. А писать, кстати, можно и по дороге. Путевые заметки, например. Так хоть не придется высасывать сюжет из пальца…
Моря, горы и реки были готовы. Но пойти еще дальше, оживить ландшафт городами оказалось сложнее. Города – значит люди. Титус опять надолго погрузился в раздумья. Что это будет за мир? Кто и как в нем будет жить? И зачем? Взгляд упал на раскрытую, брошенную на полу рядом со столом книгу, листки которой время от времени вздрагивали под напором залетавшего в окно ветра. Тут более сильный порыв перевернул резко страницу, и наследник Сан-Маринский узрел ту самую надпись, что с улыбкой разглядывал в библиотеке, и рядом неуклюжий рисунок рыцаря на коне. Действительно, хорошая книга, не поспоришь. Идея в ней – на все времена. Кто-то верит в то, что способен своими силами, в одиночку, преобразить пошлый, скучный мир вокруг. Для того нужно надеть на себя ржавые железки, взгромоздиться на старую клячу и отправиться в путь. Ну и еще включить на максимум воображение… И тут Титуса осенило. До непонятной, сладкой такой дрожи внутри осенило. Он сделает в своей книжке так, чтобы Дон Кихот победил! Вернет человечество в его исконное, наивное и доброе состояние. Все будет ярким, героическим, настоящим… Так, значит, решено: рыцари, турниры, замки и прекрасные дамы?
Рыцарские романы были немедленно водружены на почетное место в середине стола, а все остальное полетело на пол. Вслед за тем наследник с веселым остервенением принялся перелистывать книги одну за другой, делая пометки Волшебным пером, выписывая на листок нужные детали. Затем опять вернулся к карте. Обустройство мира началось собственно с герцогства Сан-Маринского.
