учиться, что они получали стипендии далеко-далеко.
— Бернадетт? — сказала Хизер, махая рукой перед мои лицом. Она и Аарон уставились на меня, ожидая, когда я выйду из задумчивости и вспомню, что моя младшая сестра, которую я так усердно старалась спасти, на следующей неделе заканчивает старшую школу. Идет на выпускной на этой неделе. Она поступает в колледж в Нью-Йорк, и мне одновременно грустно и радостно. — Ты же не пишешь снова в голове стихи, так? — спросила она, но я лишь обеспокоенно улыбнулась ей.
— Где Кара? — вместо этого спросила я, потому что не была готова прямо сейчас полноценное чувство в моем сердце.
Оно кипело и было преисполнено, и единственная причина, по которой меня не пугала его интенсивность, заключалась в том, что за последние десять лет я привыкла к этому чувству. Черт, парни Хавок — которых теперь на самом деле называть мужчинами Хавок — заставляли меня чувствовать это каждый чертов день.
— Прямо здесь! — сказала Кара, спускаясь по лестнице в черном, обольстительном платье, куда больше похожее на то, что надела я в старшей школе, чем платье Хизер. На ней было розовое платье с блестками, оно было данью уважения сестре, которую она и близко не помнил так, как я, но скучала по ней в той же степени.
Я курила сигарету, когда Кара спрыгнула и поцеловала меня в щеку, ее растрепанные, вьющиеся каштановые волосы собраны в пучок, но некоторые пряди выбивались из него и падали на щеки и лоб, напоминая мне Аарона.
Мой взгляд метнулся в его сторону, когда Кара поцеловала и его, очевидно тоже пытаясь совершить великий побег, пока нас не нашли остальные парни. Вот только…было слишком поздно.
— Я рассказала им, что вы обе пытались выбраться отсюда до того, как им выпадет шанс устроить прожарку вашим парам, — сказала Эшли в этой дерзкой манере пятнадцатилетней девочки, словно она, блять, знала все.
Хизер и Кара бросили на нее смертоносный взгляд, но Эшли было все равно. Она настолько очарована моими парнями, что иногда оговаривалась и в разговорах с другими людьми называла их папами. Еще она немного была стукачкой, когда речь заходила про сплетни о Каре и Хизер, но мы работали над этим.
— Ни за что, блять, на свете, — сказал Вик, с его губ свисала сигарета.
С каждым годом я убеждалась, что он не мог стать красивее, что я никогда не смогу найти его более привлекательным, чем годом ранее. И все, год за гребанным годом он доказывал мне, что я так сильно заблуждалась, что могла закричать от взгляда на него. Мой муж. Мой босс. Мой защитник. Мой эмоциональный клон.
Раздался стук в дверь, но я была не удивлена. Чтобы их парам вообще добраться до входной двери, им нужно было сначала пройти ворота и охрану. Я уже несколько минут знала, что он были на подходе.
— Я займусь, — сказал Каллум с ухмылкой Чеширского кота, хихикая, когда Хизер застонала, а Каллум присел на лестнице с жестокой улыбкой, украшавшей его рот. Оскар ждал рядом с новым iPad в руке, наблюдая, как открывалась дверь, с глазами цвета полнолуния и вдвойне загадочными. — Ну здравствуйте, — сказал Хаэль, потащив пару Кары и Хизер в комнату, схватив их за запястья. — Вы, должно быть, Броуди и Бейли. Кстати, хорошая аллитерация. Есть ли связь?
Бедные подростки выглядели наполовину обделавшимися, так что я шагнула вперед и дружелюбно похлопала Хаэля по плечу.
— Ты испугаешь их к херам, — сказала я, указывая сигаретой и желая быть одетой во что-нибудь хотя бы отдаленно напоминающее то, что могла бы надеть мама. Но опять-таки, это немного извращенно, не так ли? Предполагать, что наличие ребенка требует изменения стиля жизни. Думаю, что когда мы с мальчиками начнем спариваться, как кролики, о чем они мечтают последние десять лет, я все еще буду носить свои треники с изображениями розовых бит или штаны-сигареты с изображением светящейся тыквы. В любом случае, когда вы — королева Хавок, то могли бы надеть джинсы мом, толстых свитерах со свисающим материалом в области шеи, так ведь? — Привет, я Бернадетт, это Хавок. И пока вы не вредите нашим девочкам, вам ничего бояться.
Хизер снова застонала, а Кара на мгновение закрыла лицо руками, но слушайте, лучше так, чем если говорить будут мальчики. Каллум обыденно игрался со своим ножом, пока Оскар делал заметки на своем iPad в такой манере, что составление заметок было настолько же угрожающе, как игра с ножом.
Мы с Аароном сделали несколько фотографий, а затем отпустили детей идти своей дорогой. Чего мы им не сказали, это то, что весь вечер члены команды Хавок будут ходить за ними попятам, надев маски скелетов и выжидая в тенях. Но слушайте, мы предпримем любые меры, чтобы обезопасить их. В этом была суть всего, что я делала вплоть до этих пор.
Когда я позже плюхнулась на черный жаккардовый диван, из меня вышел вздох настолько сильного облегчения, что я даже не могла его объяснить. Такое ощущение…будто целое десятилетие я находилась в путешествии, а теперь это десятилетие подходило к концу. Хизер заканчивала школу и переезжала в Нью-Йорк учиться, пока Кара начинала свою жизнь в колледже в общежитии местного университета.
Такое ощущение…будто я каким-то образом достигла финиша.
У Хизер получилось. Она в безопасности. Она выжила.
Ты бы так чертовски гордилась мной, Пен, подумала я, когда заметила ее призрак, стоящий в углу, улыбающегося мне в самой красивой розовой юбке и с самой яркой розовой помадой, сияя так, словно весь мир полыхал лишь для нас. Не было конца тому, что я могла сделать и чего могла достичь.
— Я всегда гордилась, Бернадетт, — сказала она мне, когда я подавила слезы и попыталась спрятать свою реакцию от парней.
Конечно, прятаться от них никогда не удавалось. Потому что они всегда знали. За последние десять лет не было ни одного случая, чтобы они меня не заметили. Я рассеяно потирала один из шрамов на моем плече, где пуля Мартина прошла насквозь, и я грустно улыбнулась призраку Пен, пока она не исчезла, махая, оставляя за собой пустоту в моем сердце, которую мне пришлось заполнить любовью.
— Ты в порядке, женушка? — спросил Виктор, предлагая мне скотч, который я приняла благородными руками.
Алкоголь полился внутрь меня, на вкус он был как свежий фрукт и дуб.
