себя, то попыталась заехать кулаком мне в живот — без особого рвения, так что удар я заблокировал. И немедленно пожалел об этом, поскольку выпад ашуры был лишён скорости, но не силы.
— Мы в расчёте, — пробормотал я, потирая предплечье.
Кроме него, побаливал бок: когда упал, в бок воткнулась рукоять меча. Ещё саднила нога, по которой стучали во время бега ножны.
Ничего серьёзного. В юности доставалось и похуже.
— Совсем ослеп? — огрызнулась Энель. Она коснулась затылка и поморщилась. Проверила ладонь, однако крови на ней не оказалось.
Я счёл, что рассказывать про мысленное давление Ползучужаса и мерзкий опыт временного помешательства не хочу. Вместо этого выдал только что пришедшую на ум ложь:
— На тебе ведь плащ скрытности. Как тут тебя заметишь?
— Глазами. При участии его величества мозга. Плащ не делает стоящего перед тобой разумного невидимым, знаешь ли.
— Разумного?..
— Собирательный образ всех рас.
Что-то вроде слова человек для белого, азиата и негра, сообразил я.
Ашура тяжело поднялась с земли и отряхнулась. Чище она не стала, а вот пыли с неё налетело столько, что я снова чихнул и утёр слезившиеся глаза. Сменил тему, пока Энель не вздумалось пересмотреть контракт.
— И вот эта штуковина восьмого круга? Слишком уж опасная. Каким тогда должен быть десятый?
— Примерно таким же, но в пределах континента, наверное, — ответила Энель, самодовольно надувшись. Лесть она любила, особенно искреннюю.
А я искренне считал, что Ползучужас Мглы заслуживает звания самой страшной дряни, которую я когда-либо видел. В глубине души зажглась мечта: стать сильнее и вернуться сюда, чтобы развеять проклятие.
Это придётся не по вкусу Энель. Она гордится творением своей смерти, этим чудовищным шедевром… Но кто сказал, что я буду таскаться с ашурой, после того как обрету магию?
Пока я упивался образами грядущей победы, из-за деревьев выступили два псевдоволка. Машинально проверил их Истинным Зрением и убедился, что их окружает та же слабая чернильная аура, что и недавнюю нежить.
— Экспериментатор завёлся, — пробурчала Энель. Я вздрогнул, но она имела в виду не мои попытки проанализировать врагов. — Некромагия на живых существах? Управляющий контур? Так это слепок его ауры…
Повинуясь лёгкому взмаху кисти, в руке ашуры появился Аскалон. Однако Энель не бросилась на монстров. Склонила голову набок, прислушиваясь к чему-то в отдалении, и поморщилась.
— Они не одни. Третий выродок бежит отсюда. Разберись с этими, а я догоню того. И быстро! Они привлекут внимание Ползучужаса, если будут торчать здесь! Защиту их хозяин выставил никудышную!
Последние слова донеслись издалека. Ашура времени не теряла и устремилась в гущу леса, подняв на прощание пылевую завесу.
Сперва я решил, что Энель оставила меня одного, чтобы демонические пёсики избавили её от тягот неприятного контракта. Но по здравом рассуждении от подозрений на этот счёт отказался.
Во-первых, на поясе висел меч, а с острой железкой не подпустить к себе зверей проще, чем без неё.
Во-вторых, нынешнее тело куда крепче земного.
И наконец… Я щёлкнул пальцами, и в них появилась сигарета. Я крепко затянулся, игнорируя жажду.
Правильно, один точный бросок превратит опасную клыкастую псину в огненный клубок. И не нужно сдерживаться, ведь прошлые окурки, которыми я закидывал стаю под деревом, траву не воспламенили!
Или её просто вытоптали многочисленные лапы, пока звери кружили вокруг моего убежища?
В любом случае я не знал иных способов быстро и надёжно расправиться со слугами некромага. А если буду медлить, то на помощь придёт Ползучужас — и непременно потребует за участие в веселье плату.
Пыль улеглась, и впереди вспыхнули алые глаза тварей. Я ухмыльнулся, загоняя глубже страх, облизал сухие губы и шагнул к волкам.
Действовали они осторожно. Естественно, я не мог сходу отличить одного волчару от другого, но эти принадлежали к стае, охотившейся за мной вчера. Сигарету они разглядывали с опаской. Скалили острые клыки и утробно рычали, но вперёд не рвались. Разошлись и обходили с боков, чтобы зайти за спину.
Ступали животные бесшумно, в отличие от меня. Под ботинками хрустели листья и тонкие веточки. Дышал я глубоко, стараясь унять бешено колотившееся сердце. По щеке ползла одинокая капля пота.
Спокойнее. Спокойнее, я справлюсь. Всего-то пара здоровенных собак, каждая из которых в холке достаёт до живота. Если до трясучки доводят какие-то псины, что будет, когда я доберусь до настоящих противников? Это ведь как игра, я сам просил околоигровой мир…
Но если умрёшь сейчас, то тебя не воскресят, напомнил какой-то другой, добавочный я, предельно сосредоточенный, бесстрастный.
Я скрипнул зубами. На экране компьютера такие штуки выглядели куда проще.
Шаг к правому волку. Ещё один. Если позволю вцепиться в себя, то прощай, конечность! А то и не одна.
В левой руке тлела сигарета. Правая сжимала рукоятку меча, влажную от пота.
Сзади потянуло холодом. Больше медлить нельзя. Я целиком развернулся к правому волку, бросился к нему — и резко ушёл в сторону. Не глядя швырнул сигарету за спину, на слух. Судя по жуткому вою — попал.
Я перекатился дальше, снова щёлкнул пальцами, но на бросок второй сигареты не хватило доли секунды. Передо мной возникла морда правого волка, и я наотмашь рубанул по ней клинком. Он увяз в густой шерсти… Плевать! Когтистая лапа царапнула воздух в миллиметре от бедра.
Из раззявленной пасти брызгали крупные капли слюны. Я швырнул сигарету в глотку, но угодила она на язык. Вопреки логике не потухла, разгорелась, словно зажигательная граната, и голову демонического волка охватило жаркое пламя. Я отпустил меч и отполз на безопасную дистанцию. Как раз вовремя для того, чтобы заметить, что левый волк почти сбил огонь со шкуры.
Это поправимо. Я защёлкал пальцами как сумасшедший, призывая всё новые сигареты и швыряя их во врагов. Меткость ступени Подмастерья (IV) и большие размеры тварей не оставили им шансов.
Ни один снаряд не промазал, то и дело вздымались новые всполохи пламени. Волки метались, стремясь спастись, но далеко не ушли — попадали один за другим. Я подобрал клинок и воткнул его в волка, рухнувшего на землю. Метил в беззащитный живот, где мех был реже. На сей раз клинок пробил шкуру, и на корни ближайшего дерева хлынула кровь, густо-бордовая, почти чёрная. В глазах волка потух злобный блеск.
Со второй тварью покончил схожим образом.
Дико воняло палёной шерстью, да и язычки пламени, заплясавшие на травинках, тухнуть не спешили. Я затоптал наиболее крупные очаги, игнорируя дрожь в руках. Бил нешуточный мандраж. Подставить беззащитную спину в надежде, что с прокачанной Меткостью попаду в стремительное животное до
