знаю, что на меня нашло – с чего я принялась рассказывать Уэстону о своем бывшем муже и какой ждала реакции. Может, думала, что он перестанет пожирать меня взглядом. Или хотя бы прекратит смотреть с каким-то непонятным, тягостным для меня восхищением.
Но ни того, ни другого он не сделал. Вместо этого остановился на светофоре, взглянул мне прямо в глаза и сказал то, чего я никак не ожидала услышать. Даже не подозревала, что мне настолько нужны эти слова: «Ты никогда больше не будешь чувствовать, что попала в капкан».
Отзвуки этой фразы звенели во мне торжественным колоколом. Уэст сказал – и я ему поверила. Не знаю почему. Быть может, из-за бескрайнего вайомингского неба, под которым просто невозможно ощущать себя несвободной?
Остаток дороги прошел без приключений. У меня была возможность подумать и о том, что сказал Уэст, и о том, что произошло дальше – когда, не желая, чтобы я считала себя единственной жалкой лузершей в этой машине, он рассказал о своей депрессии.
Честно говоря, такого я и предположить не могла. Уэст выглядел вполне довольным жизнью. Хотя, кажется, депрессия – это не о том, как выглядишь или какое впечатление производишь, а о том, что чувствуешь на самом деле.
Потом мы еще немного поговорили. Уже на безопасные темы: какие у меня любимые блюда, все ли меня устраивает в работе над проектом и так далее. Разговаривать с Уэстоном оказалось легко. Я и оглянуться не успела, а мы уже въехали в центр Мидоуларка. Я хотела купить несколько толстовок, теплую куртку и перчатки. Думала, для этого надо найти магазин одежды, но, когда сказала Уэстону, что ищу, он свернул к тротуару на Главной улице и припарковал машину у магазина, вывеска которого сообщала, что здесь продаются запчасти для тракторов.
– Вряд ли здесь найдется то, что мне нужно, – заметила я.
– Поверь, в этом месте найдется ВСЕ, – заверил он. – Причем вдвое дешевле, чем в любом другом.
Он вышел из машины, и я вслед за ним.
– Справишься одна? – спросил он.
Я закатила глаза и смерила его убийственным взглядом. Думала, это хоть немного его смутит – но он и глазом не моргнул, только сверкнул своей убийственной улыбкой и продолжал:
– Мне нужно забрать лекарство в аптеке и сапоги у сапожника. – И он кивнул в сторону вывески на другой стороне улицы.
Здесь еще и сапожник есть? Хотя чего я ждала от города Мидоуларк в центре Вайоминга!
– Встретимся здесь через полчаса?
Я кивнула. Какой-то голос внутри меня хотел попросить его остаться, но этому голосу я твердо решила воли не давать. Не знаю, почему этот человек так на меня действует, но рядом с ним я как будто взлетаю и парю в воздухе. Не то чтобы неприятное чувство, но очень уж непривычное.
Парю в воздухе – и в то же время прочно стою на ногах, ибо Уэстон постоянно дает понять, что уважает мое личное пространство и мои границы.
Не обожгись я прежде, могла бы поверить, что он и вправду хороший, вполне достойный человек.
Жаль, что на самом деле таких не бывает.
– Конечно, – ответила я.
Он приподнял шляпу и зашагал прочь по улице, а я смотрела ему вслед, очень стараясь не обращать внимания на бабочек в животе. Что-то эти тупые насекомые совершенно распоясались. Совсем как полчаса назад, когда Уэстон приказал мне садиться в машину.
Трудно было поверить, что нужные мне товары найдутся в лавке запчастей для тракторов, – однако я быстро обнаружила, что ошибалась. У самого входа бросилась в глаза стойка с кучей черных, желтых и зеленых толстовок «Кархартт» – распродажа, по тридцать долларов за штуку.
Ничего себе!
В бутике возле дома моих родителей в Сан-Франциско такие же стоят вдвое дороже! М-да, похоже, у жизни в маленьком городке есть свои преимущества.
Перебрав толстовки, я вытащила черную и зеленую, а затем отправилась смотреть, чем еще здесь торгуют.
Тракторные запчасти – или, по крайней мере, что-то похожее – здесь действительно имелись. Но кроме них чего только не было! Куча одежды, разные инструменты, домашняя утварь, товары для ремонта (этот отдел я решила навестить в следующий раз и прошерстить повнимательнее), а также отдел с конфетами на развес.
Обнаружив диспенсер с мармеладными колечками, я потеряла разум – схватила пакет и наполнила его мармеладом доверху. Затем прошлась по магазину, присмотрела себе кое-что еще – вязаную шапку, перчатки и куртку, которую тоже продавали со скидкой – и двинулась к кассе.
За кассой меня ждал симпатичный блондин – не такой красавчик, как Уэстон, но тоже ничего. Да, теперь, видя красивого мужчину, я первым делом сравниваю его с Уэстоном.
– Все нашли, что хотели? – поинтересовался он, как-то чересчур пристально в меня вглядываясь.
– Да, спасибо, – ответила я, и он начал пробивать товар.
– Раньше я вас здесь не видел, – заметил он почти обвиняющим тоном.
Такое беззастенчивое любопытство начало меня бесить.
– У вас ко мне какие-то вопросы? – поинтересовалась я, смерив кассира своим фирменным уничтожающим взглядом, и приложила карту к терминалу.
Он зримо шарахнулся, и я поняла, что вопросов не будет. Вот и славно.
Несколько секунд картридер читал карту – а потом раздался этот жуткий, мерзкий звук, от которого мне захотелось заползти под коврик. Что будет дальше, я уже догадывалась.
– Хм, – сказал кассир, – простите, но ваша карта отклонена. Может быть, попробуете другую?
Только вот других карт у меня не было. Эта кредитка – единственная, взятая на мое имя, а не на бывшего мужа. Пользоваться его картами после развода я, разумеется, не могу, новых кредитов мне не дают, а на этой карте, как видно, деньги кончились.
Торопливо произведя в уме кое-какие вычисления, я сообразила, что за последнюю пару недель наверняка превысила свой лимит.
Вот блин!
– Я… я… – начала я, заикаясь. – Подождите, проверю…
Я вытащила бумажник, лихорадочно соображая, как выпутаться из этой ситуации.
Но ничего придумывать мне не пришлось – на окошко терминала легла другая карта, и голос Уэстона из-за спины произнес:
– Попробуй эту.
Я вовсе не хотела, чтобы он меня спасал! Не нужно мне, чтобы меня опекали! Вот что я получила за свою откровенность в машине – еще один мужчина решил взять меня под крылышко!
– Должно быть, твоя кредитная компания решила, что карту украли, – со смехом добавил Уэстон.
Я знала, что это не так. Однако блондинистый кассир рассмеялся вместе с ним – и мне стало немного легче от того, что Уэстон меня прикрыл и избавил от позора.
– Да,
