доказать, что с религиозным сознанием было покончено уже в XVI веке и материалистическая концепция истории, коей они с Марксом являются авторами и главными пропагандистами, не висит в воздухе, а имеет под собой крепкую основу. В первой же фразе классик марксизма-ленинизма сообщает, что речь в ней пойдет об истории науки и что: «современное исследование природы, как и вся новая история, ведет свое летосчисление с той великой эпохи, которую мы, немцы, называем, по приключившемуся с нами тогда национальному несчастью, Реформацией, французы – Ренессансом, а итальянцы – Чинквеченто и содержание которой не исчерпывается ни одним из этих наименований. Это эпоха, начинающаяся со второй половины XV столетия». Он прямо указывает на связь между тем, что происходило в разных концах Европы и воспринималось как отдельные явления, но заявляет, что слово Ренессанс он не считает удовлетворительным.
Установив приблизительные границы рассматриваемого им периода европейской культуры между 1450 и 1600 годами, Энгельс одним из первых старается взглянуть на него как на единую панораму. За Италией он оставляет временное первенство: «В спасенных при падении Византии рукописях, в вырытых из развалин Рима античных статуях перед изумленным Западом предстал новый мир – греческая древность; перед ее светлыми образами исчезли призраки Средневековья; в Италии наступил невиданный расцвет искусства, который явился как бы отблеском классической древности и которого никогда уже больше не удавалось достигнуть». И далее: «Это был величайший прогрессивный переворот из всех пережитых до того времени человечеством, эпоха, которая нуждалась в титанах и которая породила титанов по силе мысли, страсти и характеру, по многосторонности и учености». Затем следует перечисление титанов: Леонардо, Дюрер, Макиавелли, Лютер. Немного. Будучи первой, Италия не была самой важной. Решающая роль в движении обновления отводится все же Реформации, а так как впервые протестантизм был официально признан только в середине XVI века, утвердился же он на германских землях после завершения Тридцатилетней войны и подписания Вестфальского мира в 1648 году, автор явно намеревался во главу угла поставить временной промежуток примерно в полтора столетия от публикации в 1543 году трактата Коперника De revolutionibus orbium coelestium, «О вращениях небесных сфер», до появления Philosophiæ Naturalis Principia Mathematica, «Математических начал натуральной философии», Ньютона в 1687-м. Где тут Ренессанс и его искусство, не очень ясно.
Упоминаемые итальянские достижения очерчены весьма приблизительно. Открытие греческой философии произошло отнюдь не в XVI веке, да и влияние арабов падает на время Крестовых походов, то есть на конец XII века и первую половину XIII, а как раз после того, как монголы под предводительством Хулагу в 1258 году захватили и разграбили Багдад, казнив всех мужчин, оно пошло на убыль. Так что у романских народов жизнерадостное свободомыслие зародилось гораздо раньше Чинквеченто, ознаменованного Контрреформацией, укоротившей и свободомыслие, и Кватроченто гораздо радостнее и спокойнее, чем следующий за ним век. Энгельс, это чувствуя, присовокупляет вторую половину XV века. Почему Кватроченто оказалось располовиненным, непонятно.
С севером тоже все неясно. Взять хотя бы упоминаемые Энгельсом события. Реформацию начинают с 1517 года, когда Лютер, как рассказывается, прибил к дверям церкви в Виттенберге свои тезисы. Прибивал он или нет, точно неизвестно, но хотя в 1517 году на виттенбергское выступление обратили внимание немногие, оно вскоре породило Крестьянскую войну 1524–1527 годов. Ее-то Энгельс и называет «национальным несчастьем». В этой заальпийской бойне немцы резали глотку немцам совсем не по религиозным причинам, и кто протестант, кто католик в ней не было ясно ни режущим, ни зарезанным. Протестантизм как вероисповедание начинает оформляться только с 1530 года, когда был опубликован первый официальный документ лютеранства Confessio Augustana, «Аугсбургское исповедание» (Augusta, Аугуста – латинское название Аугсбурга), зафиксировавший нормы новой конфессии. Император Карл V, то есть верховная власть Священной Римской империи, Confessio Augustana не признал, и тогда сторонники нового толкования христианства в пику ему заключили Шмалькальденский союз. Началась новая война, новая неразбериха, теперь уже впрямую осененная религиозными лозунгами. Протестанты были разбиты, но утвердили себя как мощную силу, так что война закончилась Аугсбургским миром 1555 года, узаконившим лютеранство как вторую религию империи. Результатами мира не были довольны ни те ни другие, развязалась новая всеевропейская война, прозванная Тридцатилетней, в которой католики с протестантами часто путались. Она закончилась Вестфальским миром 1648‐го, утвердившим новую систему отношений между европейскими странами, из которых религия как фактор международной политики была исключена. Однако как фактор политики внутренней она продолжала сохранять свою силу. Веротерпимость была провозглашена только в век Просвещения, а установлена в Европе (Западной, само собой разумеется) революцией во Франции и Наполеоном. Ну и когда же, спрашивается, диктатура церкви была сломлена и германские народы в своем большинстве прямо сбросили ее?
Германские народы, принявшие протестантизм, отнюдь не сбросили диктатуру церкви, а просто поменяли шило на мыло. Энгельс сам, понимая это, тут же добавляет, противореча тому, что им же было сказано выше: «характерно, что протестанты перещеголяли католиков в преследовании свободного изучения природы». Коперник, который «бросил – хотя и робко и, так сказать, лишь на смертном одре – вызов церковному авторитету в вопросах природы» в 1543 году, был католиком, а протестант Кальвина сжег Сервета в Женеве в 1553-м. В 1600 году случилось упоминаемое далее сожжение Джордано Бруно, а Галилео Галилей свое легендарное E pur si muove! – «И все-таки она вертится!», – с которого «начинает свое летосчисление освобождение естествознания от теологии», произнес после суда инквизиции в 1616 году, то есть уже в Сеиченто, а не Чинквеченто. А это уж никак не Ренессанс. В общем, написано прекрасно, но разъезжается, что и немудрено, когда пытаешься конкретизировать такое расплывчатое понятие, как «эпоха». Вот и Энгельс подумал: Che sarà! – «Что ж это будет!» – и, за недостатком времени и сил, чтобы не впасть в бред из-за всей этой путаницы, что возникает, как только дернешь за Реформацию ли, за Ренессанс или за Чинквеченто, бросил свой замысел недописанным и недоделанным. Ничего у него с введением новой эпохи титанов не вышло. Готовая страница блестит, как горлышко разбитой бутылки на плотине, но бесполезно, лунная ночь не готова. При чтении этого текста в голове свербит: «Чем, интересно, автор продолжил бы. Как бы он концы с концами свел».
Целью Энгельса было установление связи очевидного успеха искусства XVI века с техническими и научными достижениями и утверждение освобождения духа от диктата церкви, приведшее к марксизму. То, что эти успехи были теснейшим образом связаны с церковью, он решил игнорировать. Будучи традиционалистом в своих художественных вкусах, Энгельс под титанами подразумевает только Высокий Ренессанс. В тонкости различий периодов он не
