Она увидела, что телеграмма из Китая, и сразу поняла, что там написано. Сердце ее заколотилось еще быстрее – тук-тук-тук. Когда слова «Ваш отец скончался» предстали перед ее глазами, громкий звук, похожий на взрыв, вспыхнул в ее мозгу – Сюлин не могла ни заплакать, ни даже вздохнуть. Ей показалось, что что-то застряло у нее в груди. Она выбежала из комнаты и бросилась по улицам и аллеям к пустой площади, где при виде горизонта, затянутого облаками, вдруг громко разрыдалась.
Новая боль, какой она никогда не испытывала ранее, разрывала ей сердце, доходя до самых костей, пронизывая все тело. Каждая клеточка ныла.
Слезы текли, словно прорвалась плотина, годами сдерживавшая потаенную скорбь. Для Цянь Сюлин то был самый долгий и болезненный плач, какой она когда-либо себе позволяла.
Все, что происходило с ней после отъезда из Китая, вызывало у Сюлин смешанные чувства по отношению к отцу. Она испытывала не просто смесь вины и сожалений, а постоянную грызущую тоску, сопровождавшую любые воспоминания. Ей казалось, что ее отказ подчиниться приказу отца заставил его дух и тело постепенно сдаться болезни. Его так называемая болезнь проходила по другую сторону планеты от нее. Иными словами, независимость и свобода, которыми Сюлин наслаждалась, в конце концов повлекли за собой смерть ее отца – как жертву. По этой причине она была виновата в отказе выполнять дочерний долг. Хотя она часто испытывала теплые чувства к отцу и матери, она нисколько не компенсировала им все те блага, которые от них получила. Ее проступок был все равно что бурные воды Янцзы – способен заполнить все книги мира. Наверняка старейшины Цзяндуня тоже считали, что жить эту жизнь очень нелегко.
Она ненавидела семью Ву. Старый самодур Ву Сичжен – он ведь казался таким воспитанным господином! Но когда дошло до помолвки детей, он не проявил ни гибкости, ни терпимости. Интересно, что он почувствует, стоя над телом былого друга?
Сюлин в ту ночь никак не могла заснуть. В голове у нее, не умолкая, звучал голос: наши родители, которые качают нас в колыбели и находят нам женихов и невест, тоже ведь обыкновенные люди, мужчины и женщины, которые прошли через жизнь с ее победами и поражениями. Можно ли пренебречь ими, если две семьи ставят свою честь на то, чтобы мы достигли в своем терпении совершенства? В ее глазах такое совершенство походило на глубокое ущелье. Последуй она такой судьбе, не упала бы она вниз головой в бездонную яму?
Три дня она ничего не ела, три месяца соблюдала строгий траур. То была старая традиция, и она вспоминала, как ее блюли в деревнях в Цзяннане по умершим родственникам. На седьмой день после смерти отца она утром и вечером воскуряла благовония и возносила молитвы. Конечно, полностью соблюсти китайские ритуалы было затруднительно – ей не удалось найти ни бумажных денег, ни золотой фольги. Грегори принес ей пару свечей. В альбоме он отыскал семейное фото всех Цянь и попросил техника в фотолаборатории переснять оттуда портрет ее отца, увеличить и вставить в рамку, чтобы получилось памятное изображение покойного. Фотографию он поставил на импровизированный алтарь, устроенный Сюлин. В те дни, что бы она ни делала, Грегори всегда находился рядом, незаметно помогая ей. Он напомнил Сюлин, что надо послать ее семье денег. Бессонными ночами Сюлин писала Чжолуню при свете свечи письма, полные раскаяния и мучительных мыслей о том, как она поступила с отцом. Она просила Чжолуня сжечь ее письма на отцовской могиле.
Следующее письмо от Чжолуня пришло уже после того, как Сюлин произвела на свет своего старшего сына, Тимоти. Наконец-то долгое ожидание окончилось.
Чжолунь не описывал подробно свои новые обстоятельства, просто упоминал, что пока опасность миновала. Он ушел из командования армии и теперь занимает пост в Комитете по делам персонала. Он занимается управлением и экзаменует офицеров. Главная его обязанность, однако, сопровождать и координировать работу консультационной команды немецких военных, которые должны реформировать и обучать националистские войска. Он отправил Сюлин свою фотографию в форме, сделанную генералом. Лицо Чжолуня на ней выглядело величественным, однако свет в его глазах потух. В них сквозили грусть и сожаление. Сюлин было жаль его, но она не знала, стоит ли ответить словами утешения. Чжолунь не упоминал о тяжелых внутренних терзаниях, но Сюлин по его почерку видела, что он в гневе, который подавляет с трудом.
Внизу правого уголка фотографии было написано каллиграфическим шрифтом:
На другой фотографии Чжолунь и этот генерал Фалькенхаузен были сняты перед храмом на горе Вутай. Она не знала, почему он решил отправить ей это фото. Чжолунь шутливо упоминал в письме, что Бодхисатва с горы Вутай был милостив к нему. Мимоходом он сообщал, что германский генерал – отличный профессиональный военный и преданный друг.
В конце письма Чжолунь советовал Сюлин как можно скорее упаковать вещи и вернуться в Китай, а там обратиться в Институт исследований рака в Шанхае.
Получив письмо Чжолуня, она немедленно приняла решение ехать домой. К сожалению, у отца Грегори опять начались проблемы с сердцем, и он едва не умер. Хотя у Грегори было еще три брата и сестры, он не мог покинуть отца в такой критический момент, тем более что сам был врачом, а не только любящим сыном. К тому же, Китай ведь так далеко!
Сюлин и Грегори несколько дней не отходили от постели его отца. Однажды больной неожиданно повернулся к ней и сказал:
– Вчера мне приснилось, что корабль, на котором вы с Грегори плывете в Китай, утонул в Тихом океане. Наверное, сам Господь послал мне этот сон. Прошу, лучше не уезжайте!
Сюлин с Грегори переглянулись. Они правда хотели поехать в Китай, считая свое решение непоколебимым. Некоторое время она активно готовилась к отъезду домой, и Грегори собирался последовать за ней. Сон, который увидел отец Грегори, не лишил Сюлин решимости. Еще в детстве отец ей повторял: «Сны подчиняются нам». У дня есть мысли, у ночи есть сны. Старик просто не мог вынести мысли, что Сюлин и Грегори увезут его внука далеко в Китай.
Она сказала Грегори:
– Твоему отцу приснилось, что наш корабль утонул. Однако в Китае это хорошая примета. Сон означает, что наше путешествие пройдет гладко.
Грегори закрыл лицо руками и спросил:
– Дорогая, как ты можешь быть так уверена, просто потому что так думают в Китае?
Цянь Сюлин ответила:
– Я верю в провидение. Эту уверенность дает мне мой народ. Это
