лакомых читателю овсяных зерен в навозе мало, жемчужин и вовсе нет. При этом издатель кругом остается плох. Если он не печатает откровенно слабые вещи, значит, душит свободу слова. Если печатает, обвиняют, что заполняет полки барахлом. Нынешняя ситуация на книжном рынке, по сути, есть продукт редакторской уступчивости и доброты. Попустительство не идет на пользу торговле, это факт. Еще хуже, когда оно служит примером для молодых. Подростки, не до конца освоившие грамоту, начинают писать повести и романы и отсылать их в издательства, обычно в несколько сразу. Это ведь удобно: Word на ошибки указал и исправил, а почтовая программа мгновенно доставила талантливый текст по указанному адресу. Излишне перепечатывать шестьсот страниц на машинке — издательства больше не требуют первый экземпляр, им достаточно файла. Не надо мучиться с выдумыванием мира — все миры уже выдуманы, стоит только прочесть десяток книг или сыграть в компьютерную стрелялку. С психологией персонажей забот еще меньше — о ней подросток не задумывается, поскольку имеет об этом очень слабое представление.
Стилистика… Мама говорит: «Складно пишешь, сынок». Сюжет… А что это?.. В результате образуется чудовищный вал низкокачественного самотека, его отклоняют, но тексты находят пристанище в Сети. Их читают такие же подростки с пассивной жизненной позицией, растущие напротив монитора. Отсюда так много скачиваний откровенной ерунды.
Но одними пассивными подростками мир не полон. К счастью, людей, ведущих нормальную жизнь, больше. И они любят читать настоящие, то есть бумажные, книги. И пока живые люди не превратятся в подключенные проводами «овощи», а это вряд ли произойдет, бумажная книга не исчезнет.
За
Это спасение для пишущих и читающих
Дмитрий Каралис, писатель.
Виртуальная литература представляется мне некой альтернативой, спасением для многих пишущих и читающих. Любой может поместить свое произведение в Сети и быть признанным или непризнанным. Но некоторые авторы, особенно молодые, выщелкивают рассказы и повести в сеть сразу после финальной точки, даже не перечитав написанное. Книга — это ребенок, которого автор отправляет на первую самостоятельную прогулку. Если пишущий хочет, чтобы дитя понравилось публике, его следует нарядно одеть, причесать, украсить бантом занимательности, проверить крепость сюжетных пуговиц и крючков, смести щеткой мусор пустых фраз, повторов и неблагозвучий, а потом уже с напутственным шлепком первой динамичной фразы выпустить в люди.
Но, несмотря на весь неминуемый в бесконтрольном потоке брак, сетература — альтернатива нынешнему коммерческому издательству. Когда в 1989 году начали появляться свободные издательства, братья Стругацкие и московский фантастический молодняк учредили и свое, где я проработал несколько лет.
Главным для нас, несмотря на то что этот бизнес приносил неплохие деньги, был интерес к литературе. Нам хотелось явить читателю замечательные произведения, которые не достались ему из-за малых тиражей или прежних запретов. Сегодня издательств, работающих на голом энтузиазме, немного, и я ими искренне восхищаюсь, потому что ощутимого дохода они не получают, а книги издают подчас редкостные. Погоду же на книжном рынке делают два-три крупных книгоиздательских холдинга, по своей сути существа сугубо коммерческие. Для них главное — книжный поток и так называемые бестселлеры, которые объявляются «наиболее продаваемыми» еще до начала продажи. Автора выбирают, руководствуясь социальным статусом, возрастом и другими, по их мнению, важными критериями общественного интереса. Например, берут какого-нибудь маленького обиженного мальчика из бывшей союзной республики и делают книжку о его сенсационных злоключениях на новой родине. Подсказывают юному дарованию сюжетные ходы, перипетии, навязывают монстров-героев, фантастические обстоятельства, вроде откушенной пьяным милиционером руки, и выпускают в облаке назойливой рекламы, которая внушает покупателям мысль, что это лучшая и честнейшая книга всех времен и народов. Если не прочитаешь — считай, упустил свое эстетическое счастье.
Что касается книгопродавцев, то раньше в Петербурге насчитывалось более ста самостоятельных независимых книжных магазинов. Когда в город пришли книжные сетевики, они подмяли их под себя. И теперь у писателя или маленького издательства практически нет возможности выставить книгу на продажу — головной офис в Москве запрещает брать книжную продукцию со стороны. И блестят на прилавках книги, из которых, по моему мнению, 90 процентов — просто обман покупателя. Недавно я несколько часов копался на полках одного сетевого магазина. Выбрал всего две (!) книги.
Куда деваются авторы притянутых за уши бестселлеров? Их фамилии без пол-литра теперь и не вспомнишь. Взять хотя бы Паоло Коэльо. Одно время о нем не говорил только ленивый, а теперь — тишина. Правильно кто-то назвал бестселлером книгу, о которой все говорят, но никто не читал. В сети же мнения о произведениях создают сами читатели, без подсказки рекламы, и в этом сетература честнее книжной торговли.
Говорят авторы
Александр Путятин (Москва):
— Для меня писатель-любитель — это человек, которому издатели хоть раз заплатили за право опубликовать что-либо из его литературных произведений. А писатель профессиональный — тот, кто может кормиться сам и кормит семью исключительно писательскими гонорарами. Исходя из этой терминологии, профессионалом писательского цеха я себя никак не могу ощущать. А вот писателем-любителем стать уже успел.
Чтобы расти и развиваться максимально быстро, новичку вроде меня нужны три референтные группы, которые независимо друг от друга будут давать оценку его творениям:
— обычные читатели, те, кто в писательском мастерстве понимает еще меньше, чем я;
— коллеги-любители, начинающие писатели со схожим багажом знаний и сопоставимым уровнем мастерства;
— наставники, писатели-профессионалы, помогающие новичку находить приемы и открывать тайны его индивидуального писательского таланта.
Так вот, СИ для меня — это прежде всего возможность наиболее мобильного и комфортного доступа ко второй и, отчасти, к первой из трех основных референтных групп. Когда первый вариант вещи уже создан, возникает необходимость в критике, шлифовке, доработке, поиске ошибок. Вот здесь-то произведение выкладывается в открытый доступ и одновременно рассылается нескольким постоянным читателям. На этой стадии помощь СИ и интернета вообще бывает очень существенной.
Татьяна Минасян (Петербург):
— Мне сложно назвать себя профессиональным писателем, потому что профессионал — это тот, кто получает за свою работу деньги. Правильнее будет сказать, что я — состоявшийся писатель. Тот, кого знают в сетевых литературных кругах, тот, у кого есть постоянные читатели, кого цитируют на разных интернет-сайтах. Сетевая литература уже давно стала прекрасной альтернативой бумажным книгам. И для тех, кто пишет, и для тех, кто читает. Опубликоваться в литературном журнале или сборнике и тем более издать большой роман отдельной книгой сейчас слишком трудно. Причем от таланта автора это почти не зависит: издательства печатают то, что вписывается в уже существующие популярные книжные серии, и отсеивает все остальное. А в интернете можно
