была бы жива и ее мать не покончила бы жизнь самоубийством», – мысленно винил себя Киён, вполуха слушая начальника.
Он закрыл лицо руками. Сколько ни сожалей о случившемся, ничего не изменится. Юноша раз за разом наваливал новые камни на сердце, и вина заполняла его душу снова и снова.
– Я немного слукавил, когда рассказывал, как начал заниматься ремонтом, – произнес Учжин.
У него пересохло в горле. Обнаружив, что кружка с кофе опустела, он направился к кулеру, продолжив:
– Мне сократили страховые выплаты, заявив, что причина аварии – в неаккуратном вождении отца. Сказали, что он не притормаживал на спуске. Даже звучит абсурдно. Как может человек, не сидевший в тот самый момент в машине, знать, тормозил мой отец или нет? – Учжин сделал глоток и вернулся на диван. – Я уверен, что папа вел аккуратно. Киён, как можно понять, что машина тормозит?
– В смысле? – Юноша был озадачен таким внезапным вопросом.
– Ну, как другие узнают, что водитель давит на тормоз?
– Не знаю.
– Звук, запах, вибрация машины. Когда резко тормозишь, скрипят колодки. А еще пахнет горелой резиной. Ощущения отличаются от тех, когда попадаешь в аварию на полной скорости.
Киён кивал, соглашаясь с каждым доводом Учжина. Тот тем временем продолжал:
– Если так подумать, то водитель в машине, что ехала за нами, должен был видеть, как загорелись стоп-сигналы, и сразу понять, что мы тормозим… Но не так просто найти свидетелей такой давней аварии.
Киён сидел молча, внимательно слушая каждое его слово.
– В итоге я нашел машину отца на свалке и начал разбирать ее, но не имел ни малейшего понятия, с чего начать, поэтому, открыв капот, открутил винты и зарылся в провода… Увидев, как я бездумно ломаю машину, хозяин свалки решил мне помочь. Я рассказал, что мне нужно найти доказательства, что отец нажимал на тормоз. Тогда он встал рядом и научил всему, что знал сам. В итоге я разобрал машину до проводов.
– Вы нашли доказательства? – осторожно спросил Киён.
Учжин отрицательно покачал головой:
– Нет. Но это помогло притупить скорбь и занять себя.
Он достал из кармана конверт, показал его Киёну и спросил:
– Ты же не случайно проходил мимо моей мастерской?
Юноша понимал, что должен ответить, но слова застряли где-то в горле. Хозяин спокойно ждал.
– Как вы узнали? – Своим вопросом Киён выдал себя.
– Сколько, по-твоему, человек могли подкинуть мне письмо в карман во время похорон? Еще я обратил внимание на вот эту букву. Так ее пишешь только ты. Я сравнил с твоим резюме.
С чего бы начать?.. Киён собрался с духом и мыслями.
– Я… работал вместе с Сучжон. В забегаловке на заправке.
Лицо Учжина накрыла тень боли.
– В тот день друзья предложили встретиться, а Сучжон… не ушла с работы из-за меня. Я попросил ее подменить меня. Если б не это, она вернулась бы домой вовремя и не встретилась бы с ними…
Из глаз Киёна брызнули слезы, которые он сдерживал целых три года.
Его опрометчивое решение убило человека. Все это время Киёна мучило неподъемное чувство вины. С того дня его душа никогда не находилась в покое.
Киён уволился из закусочной и какое-то время сидел затворником дома, коря себя в случившемся. После он устроился в магазин возле дома и попытался забыть Сучжон, но не смог. Каждый раз, закрывая глаза, юноша вспоминал каждый момент того дня, ее лучезарную улыбку и мягкий голос. По ночам Киён зачастую просыпался в холодном поту из-за кошмаров. Он не хотел жить.
Сучжон рассказывала, что ее отец владеет мастерской и где она находится. Юноша знал, что девушка очень гордилась папой и любила его.
Киён решил найти то самое место, словно его что-то манило туда. На дверях мастерской он увидел объявление, что здесь ищут работника, и подумал, что это Сучжон привела его. Молодой человек решил, что какое-то время поработает, а потом найдет возможность рассказать, что тоже причастен к ее гибели. Но, увидев, как Учжин после смерти дочери нашел утешение в работе, он не смог этого сделать.
Шло время. Киён так и не признался, решив, что лучше оставить все в тайне. Молодой человек боялся, что еще сильнее разбередит раны начальника.
– Я должен был рассказать это хотя бы сейчас… Ничего не вернуть, но мне очень жаль. Простите меня… пожалуйста. – И юноша, плача, рассказал все, что изводило его три года, от начала и до конца.
– Это не твоя вина, – ответил Учжин, дождавшись, пока Киён успокоится. – Это… неудачное стечение обстоятельств, как и автокатастрофа.
Он старался держаться спокойно, но голос его предательски дрожал. Какое-то время Учжин молчал, разглядывая записку. Покачав головой, взглянул на юношу и спросил:
– Но зачем ты написал это?
– Это…
– Что ты имел в виду, говоря, что настоящий преступник где-то рядом?
– …
– Сучжон убил кто-то другой? – Учжин сделал паузу, чтобы не перейти на крик. – Кто настоящий преступник?
– Я… тоже не знаю.
– В смысле?
– Но… он точно существует, – запинаясь, ответил Киён.
– Откуда ты знаешь? Кто тебе такое сказал?
– Мой друг Санхун знаком с сыном хозяина заправки. Ну вы сами знаете, его зовут…
Лицо Учжина болезненно перекосилось.
Сын владельца заправки. Чо Юнги. Он никогда его не забудет. Учжин от злости стиснул зубы.
Киён осторожно рассказал все, что знал.
– Пару месяцев назад они с Санхуном вместе выпивали, и Юнги перебрал. Он рассказал, что какое-то время жил за границей, и пожаловался, почему должен постоянно от всех прятаться, если даже не убивал Сучжон, в то время как настоящий преступник спокойно живет на свободе.
– Он сказал, что убийца Сучжон не пойман и спокойно живет? – переспросил Учжин.
– Санхун ведь тоже знает про этот случай, поэтому попробовал узнать, кто же настоящий преступник. Но Юнги внезапно пришел в себя и отрезал, что ничего не знает.
– Не пойман и спокойно живет?
– Согласитесь, ничего не складывается. Их судили как преступников, отправили в тюрьму, но Юнги говорит, что не знает, кто убийца. Санхун рассказал еще кое-что странное…
– Странное? Что именно?
– Их судили по уголовной статье, но внезапно дела всех троих передали в суд по делам несовершеннолетних, где им смягчили наказание, назначив обязательные работы и курс поведенческих лекций. По факту их отпустили.
– Что?!
– А вы не знали?..
Учжину казалось, будто его огрели по голове чем-то тяжелым.
– Нет, я был уверен, что их отправили в тюрьму. В колонию для несовершеннолетних.
– Да, сначала так и говорили, но потом меру наказания всем троим изменили – с заключения до обязательных работ и лекций. По словам
