я должна выяснить все обстоятельства. Я переговорю с теми, кто нашел мальчика, а потом приму решение, как действовать дальше. А пока расходитесь.
Толпа недовольно загудела, но я, намеренно не обращая на оставшихся людей никакого внимания, громко приказала лесничему следовать за мной и удалилась через распахнутую дверь в соседнюю комнату. На всякий случай я заперла ее на засов.
Вот что рассказал мне лесничий. Он и его помощник обнаружили тело мальчика в лесу, недалеко от места, где я встретила Мелани. Сперва они его даже не заметили, а услышали странный стук в зарослях и решили, что кто-то рубит деревья без разрешения. Когда же они подошли к месту шума, оказалось, что ветер раскачивал привязанный к омеле воловий череп. Рога которого при каждом порыве ударялись о ствол, издавая звук, похожий на стук топора. Лесничий велел помощнику срезать череп и собирался уходить, когда услышал, что тот громко чертыхается и зовет на помощь.
На покрывале из сорванных полевых цветов, под кроной дерева, широко раскинув руки и ноги, лежал Симон. У изголовья его лежал черный петух с оторванной головой, вместо нее из шеи торчали обрубленные когтистые лапки птицы. У ног лежала кошка без лапок. В каждую руку мертвеца была вложена иссиня-черная ворона.
Боясь нечистой силы, мужчины палками раскидали трупы животных по кустам, положили мальчика в попону и привезли в замок.
Когда я спросила, нашли ли они поблизости срезанные остатки плоти – кожу с лица или вырванный глаз, лесничий развел руками и отрицательно махнул головой. Затем он сунул руку за пазуху и достал из свернутой тряпицы серебряный браслет, парный кольцу Мелани с переплетенными змеей и розой.
– Только это. На его животе лежал этот браслет.
Я зашаталась и едва успела ухватиться за гобелен, чтобы не упасть. Подтверждение ее вины было столь явным, что моя вера в ее добрые помыслы пошатнулась. Я не могла больше искать оправдания этому исчадию ада – женщине, обманувшей меня, губящей моего отца и убивающей детей на нашей земле.
В продолжение моих страданий громкий стук потряс дверь, и раздался голос, который показался мне смутно знакомым.
– Именем святого престола приказываю немедленно открыть дверь.
Стуки продолжились. Я сняла засов и отворила дверь на распашку.
На пороге стоял тот самый загадочный монах из леса. Только сейчас он был в чистых бело-черных одеждах и окруженный дюжиной, облаченных в доспехи воинов.
– Кто вы? И по какому праву вы вломились в мой дом? – грозно закричала я, обращаясь в первую очередь к их предводителю.
– Я – Бернард де Ко, магистр ордена проповедников во Франции, высший судья французского трибунала инквизиции. Я нахожусь здесь по делам святой католической церкви и воле папы Александра IV, который “mandavit inquisitionem fieri contra haereticos suspectatos de haeretica pravitate”, то есть, поручил провести расследование против подозреваемых еретиков за распространение ереси в этих землях.
О жестокости этого человека и его беспощадной нетерпимости к малейшим проявлениям ереси была ходили страшные истории во французских землях.
– И вот представьте мою тревогу, – при этих словах магистр хищно усмехнулся, и его худое лицо натянулось, чем стало напоминать орла, – Мне сообщают ужасные новости в Руане, что прислужники дьявола творят свои ритуалы и убийства детей у стен святых монастырей. А по приезду я обнаруживаю, что некогда славный дом защитников католической веры де ла Рош скрывает у себя женщину, повинную в смертях мальчиков.
Инквизитор сделал паузу, чтобы в полной мере насладиться моей растерянностью от подобных обвинений. Он притворно вздохнул и продолжил, прожигая меня своими хищными черными глазками.
– Один достойный рыцарь поведал мне, как со своими воинами пытался помешать еретичке, скрывающейся под личиной благородной дамы, совершить сатанинский обряд в лесу. Однако другая дама, по всем признакам Агнесса де ла Рош, выкрала плененную ведьму и спрятала у себя в замке.
“А вдруг это правда? – мой язык прилип к небу от горького осознания. – Если барон д’Аркур пытался остановить ведьму, а я вмешалась в праведный суд!?”
Монах по-своему истолковал бурю эмоций на моем лице.
– Нет, нет, не беспокойтесь, – он успокаивающе поднял руку, – я пока далек от обвинения вас в пособничестве колдовству. Я чувствую, что налицо роковая случайность. Признайтесь, ведь вы просто попали под дьявольские чары?
Не дождавшись ответа, он закончил свою мысль.
– Ну, а как же иначе? Ведь в ином случае, вы были бы отлучены от церквы, а имущество перешло бы короне.
Монах участливо покачал головой и ласковым голосом сказал:
– Я прошу вас отправить слугу за вашей гостьей.
Громкий голос Мелани разнесся по залу.
– Не стоит никого отправлять и вынуждать мою хозяйку превращаться в предателя из-за страха перед инквизицией. Вот я перед вами.
Монах радостно всплеснул руками.
– На ловца и зверь бежит, госпожа д’Эвилль. Как же я рад, что вы по доброй воле спустились к нам. Это будет обязательно учтено при рассмотрении вашего дела.
– Пойдемте, – не обращая внимания на слова инквизитора, спокойно сказала Мелани. – Не будем злоупотреблять гостеприимством этого несчастного дома.
Монах с шутовским поклоном сделал жест рукой, приглашая Мелани к выходу.
Женщина обернулась ко мне и сочувственным голосом произнесла.
– Прощайте, Агнесса, желаю вам стойкости духа. Беда до сих пор только краем коснулась вас, чувствую, самая тьма еще впереди.
Она пожала плечами и добавила малопонятную ерунду:
– Жаль, что не смогла я спасти воробышка.
Будущая узница гордо прошла мимо инквизитора, и его воины последовали за ней подобно эскорту. Осмелевшая толпа жителей замка громко судачила о происшествии.
Обескураженная произошедшими событиями я отправилась проведать отца. Он бодрствовал и молча слушал, пока я рассказывала ему об убийстве мальчика, сцене в каминном зале и приходе инквизитора, затем взял меня за руку и ласково погладил по щеке. Преодолевая боль, он приподнялся на подушках и не отрывая своих глаз от меня, начал свой рассказ.
– Когда мне исполнилось девять лет мой дед отправил меня пажом в дом Пьера де Куртинэ. Раньше, как и сейчас, было принято отдавать мальчиков в благородные дома, чтобы прививать им рыцарский дух на службе у достойных вельмож. Господь благословил этого внука короля Людовика Толстого множеством детей, но одна из его дочерей выделялась ослепительной красотой среди всех. Все пажи и оруженосцы при дворе были без памяти влюблены в нее, и я тоже не был исключением. Когда мне исполнилось пятнадцать лет, а госпоже наших сердец – около восемнадцати, я решился на безумную выходку, которая едва
