дыма. Но виной тому был не костёр, что горел позади рыжебородого, мускулистого карлика.
Дымом несло от реки.
Открыв голубые словно льдинки глаза, Друм нахмурился. Столбы чёрного дыма поднимались к небесам от невидимого за кромкой леса города, раскинутого по другую сторону реки. Горело не первый день и вместе с пожарами сгорали его надежды пристроить куда-нибудь сидящего у костра рыцаря. Недоумок тёмный всё ещё молился, сложив руки у груди и раскачиваясь из стороны в сторону.
Карлик поморщился, но сдержался и не ругнулся. Он прекрасно знал, что ругаться — это плохо, и старался победить эту глупую привычку.
Дым омрачал его мысли недолго, лежащий на волнах поплавок дёрнулся, привлекая к себе внимание — начался клёв.
Друм был азартен. Привстал, взялся за удочку и облизав окаймлённые рыжей бородой губы тихонько подыграл рыбе, плавно подтягивая верёвочку и приспуская, позволяя своей добыче ухватиться за насаженную на крючок гусеницу всерьёз.
И эта его игра — подействовала.
Верёвку потянуло вниз и в сторону, а карл напрягая мускулистые руки повёл в обратном направлении и вверх. Вода всколыхнулась, забурлила белой пеной с мелькающими нет-нет хвостом, но Друм только этого и ждал. Потащил рыбу к берегу, чуть-чуть приспуская чтобы добыча притомилась и не смогла сорваться.
Наградой ему стал больк. Здоровая и мясистая туша, чьё водянистое мясо обладало насыщенным вкусом и прекрасно подходило для ухи. Стукнув вытащенного болька по башке палкой, карл вытянул из-под его губы крючок и ухватив рыбу за жабры достал нож.
Потроха стали отличной прикормкой для остальной речной рыбы.
Раскидав требуху по воде, рыжебородый унёс добычу к костру, где уже тарахтел котелок полный воды, набранной из впадающего в реку ручья. Собранные коренья и клубни к этому моменту начинали распадаться на волокна, обещая сделать похлёбку наваристой и вкусной.
Хвост и голова рыбины отправились в костёр вместе со срезанными плавниками, а остальное, нарезанное на равные по размеру куски, было брошено в воду.
— Пламммень оставил меня… оставил… — Сидящего у костра рыцаря трясло, стучали зубы и катился пот. Переплетённые в молитвенном жесте пальцы и упёртые в колени локти, сотрясала мелкая дрожь и она же терзала его челюсти. — Узри мменя, согррей своего сссына.
Светловолосый, молодой ходок, был таким после бегства из заброшенного города карлов — Свинтерхельма. Он увидел в недрах горы такое, что его психика не прошла проверки стрессом, заставив аватар сойти с ума. По сути, он уже умер, а память растворилась в вирте унеся личность на новый цикл перерождений, но Друм не смог бросить оставшийся в одиночестве аватар.
Если бы не Ликвик, он бы не выжил.
Окинув взглядом изуродованное лицо обожжённого рыцаря, изъеденные ноздри, пустую глазницу на месте правого глаза и страшные губы, застывшие в вечной, кривой ухмылке, растянутой до середины щеки, Друм отвернулся и буркнул:
— Следи чтобы не выкипало, если не хочешь остаться голодным.
Ноги сами собой понесли его обратно к реке и удочке. К медленно проплывающей мимо зелёной ряби и свежему ветру. Рыбалка помогала отвлечься и забыть про ужасы города под горой. Но стоило ему попытаться закинуть крючок в воду с нанизанной на него гусеницей, как взгляд ухватил то, что он меньше всего ожидал увидеть во время рыбалки:
— Лопни мой зад! Утопленник!
* * *
Мы раскрыли глаза.
Но ещё до того, как веки нашего аватара распахнулись, поток информации, обеспеченный букетом заработавших органов чувств, хлынул в наш раздвоенный разум.
Боль. Повреждение. Вода в бронхах. Стрела всё ещё находится в теле. Прошла под лопаткой проколов лёгкое и выскочив из груди. Выстрел был заряженным, поработала магия. Потому что кольчуги, продолжающей висеть на наших плечах, было вполне достаточно чтобы если не сдержать такое попадание, то как минимум предотвратить глубокое проникающее ранение.
Вероятность пробития двух слоёв кольчуги, жёсткой кожи комплекта Садиста, тканного плаща и толщи органики с учётом визуальной фиксации наконечника стрелы выполненного и самого обычного железа, ровнялась нулю.
Реакция аватара на пробуждение не заставила себя ждать. Тело скрутил кашель, простреливающая грудину боль заставила человеческую часть личности напрягать разнообразную мускулатуру аватара, что едва не привело к масштабной рассинхронизации.
Вода вышла с кровью и характерным звуком, скрыть своё пробуждение от живых объектов, находящихся в непосредственной близости, не вышло.
— Очнулся? А я всё гадал, можно прибирать к рукам твоё барахло или повременить.
Рыжебородый, голубоглазый карл сидел на бревне и огонь костра отбрасывал на его лицо жёлтые блики. Рост, примерный вес, длина конечностей и ширина грудной клетки выдавали его расу с головой. У правой ноги сидящего воина, стояла пара больших, прислонённых к бревну шестерёнок, выполненных из тёмного, похожего на медь металла.
У костра карл сидел не один. Второй был странным продуктом системы. Чтобы распознать его требовался запрос и время, которого у нас не было:
— Мы… хотим…жить.
Говорить приходилось с расстановкой, дыхание давалось с трудом, каждое слово перемежалось свистящим вздохом и клёкотом в пробитом лёгком.
Карл прочистил горло, почесал бороду и выдал:
— Кто бы сомневался. Но лекарей у нас нет, а мазь, целую тонну которой я извёл на вот этого красавца. — Кивок в сторону сидящего к нам спиной человека. — Тебе не поможет.
Карл поднялся и сделал шаг. К этому моменту закончилась аналитика, вероятности были просчитаны, а шансы выжить — известны. Аватар лежал на боку, в мокрой одежде и был безоружен, одна из верхних конечностей затекла и была недоступна для активной работы, но вторая, скрытая под мокрым плащом, уже расцарапала кожу ногтем и воспользовавшись собственной кровью для экономии и без того не великих запасов энергии, выдавила в земле руну.
— Я могу вытащить стрелу. — Сапоги рыжебородого остановились в полуметре от лица аватара. Он присел на корточки и указал мозолистым пальцем на торчащую из нашей груди стрелу. — Но, если обломаю наконечник и потяну, велик риск что ты загнёшься. Есть какие-нибудь дельные предложения на этот счёт?
Интонации, язык тела и воспроизводимая вслух информация говорили о том, что незнакомец не собирается причинять вред аватару. На эту же версию работал факт того, что мы до сих пор живы.
— Нужна…кровь. Нарисуешь… ру…ны… я пока…жу.
Рыжий нахмурился. За его спиной раздавались невнятные причитания странного человека, сидящего у костра:
— Руну нарисовать? Да ещё и собственной кровью? Экий ты затейник, конечно. — И окинув нас внимательным взглядом голубых глаз, сплюнул в сторону и вздохнул. — Ладно, попробуем, но, если загнёшься, оберу твой труп до последней
