Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
50–60 тысяч в 1453 г., причем немалую часть составляли лица духовного сана. Когда турки той весной начинали осаду города, в распоряжении императора Константина XI была плохо вооруженная армия численностью от 18 до 20 тысяч (состоявшая из греков, генуэзцев, флорентийцев, каталонцев, венецианцев, папских отрядов и небольших отрядов из многих других государств). Армию поддерживал малочисленный флот из 16 боевых кораблей (пять предоставила Венеция, еще пять — Генуя, три — венецианская колония на Крите, и по одному дали Анконская республика, Каталония и Прованс). Таких жалких морских сил никак не хватало для обороны проливов и побережья. Лучшее, что могла подсказать защитникам Константинополя военная смекалка, — заградительная цепь из соединенных железными скобами толстых бревен, протянутая от обращенной к Мраморному морю городской стены до Галатских ворот генуэзской колонии, расположенной к северу от города, и таким образом перекрывавшая вход в бухту Золотой Рог перед Константинополем. А единственным секретным оружием византийцев оставался таинственный «греческий огонь», горючая смесь, которую помещали в трубки и вручную швыряли на палубы атакующих галер, чтобы поджечь их.
Султана Мехмеда переполняла дерзкая решимость оспорить хваленое превосходство греко-венецианского оборонного флота при помощи одной уловки, хотя он не был уверен, что сумеет провернуть ее. Де-факто он вступил в войну, когда объявил, что закрывает пролив Босфор — узкое горлышко, отделяющее Черное море от Мраморного, — для проходящих судов всех стран, которые откажутся вносить за проход плату. Для большей действенности своего указа султан решил возвести огромную крепость на европейском берегу Босфора (на азиатском к тому времени уже несколько лет высилась крепость, правда, меньших размеров). Построенная в рекордные сроки (всего за пять месяцев), крепость получила название Богаз Кесем, что означает «перерезающая пролив/горло», поскольку она помещалась в самом узком месте Босфора и ее пушки легко добивали до каждого судна, желавшего пройти через Константинополь. Так затягивалась удавка вокруг шеи Константинополя, а отрезать имперскую столицу от Запада турки начали еще раньше. Чтобы противопоставить нечто действенное любым стратегическим и технологическим преимуществам, какими мог обладать греческий флот и его союзники, Мехмед решил испробовать в качестве наступательного оружия революционную по тем временам боевую технику — пушки.
Крепость Белград на Дунае, верхний и нижний город на гравюре XVII в., мастер Милош Црнянский. Библиотека Академии наук Румынии
Изобретение дымного (черного) пороха и разрушительная мощь пушечных ядер всегда завораживали султана Мехмеда. От своего отца он знал, что орудийный огонь с большим успехом применял брат Дракулы Мирча в Варненской кампании при осаде Петреца, а позже и отец Дракулы Влад, когда в 1445 г. осаждал крепость Джурджу. Впечатленный успехами валахов, Мехмед разузнал, что эти передвижные орудия изготавливаются в литейных цехах Брашова, и мастера-отливщики готовы продавать свои услуги тому, кто дороже всего заплатит. Среди них был инженер-литейщик по имени Урбан, в свое время предлагавший императору Константину XI возвести в Константинополе пушечно-литейный цех. Но император отклонил предложение, не имея средств заплатить заломленную Урбаном непомерную цену. Откуда Мехмед прознал о мастере Урбане, неизвестно, но, встретившись с ним, султан тут же заключил сделку. Мехмед начал с элементарного вопроса: «Какую самую большую пушку ты сможешь отлить, чтобы она пробила возведенные императором Ираклием прочные городские стены?» Получив точный ответ, султан велел Урбану назвать цену. Как и в случае с «перерезающей горло» крепостью, чудовищной мощи бомбарда была отлита в рекордные сроки и получила название «Базилика» (что означало «Царская», с отсылкой к греческому названию императорского титула базилевс). Бомбарда имела в длину 27 футов (8,22 м) и диаметр ствола 48 дюймов (1,2 м); она стреляла ядрами весом в 600 фунтов (ок. 272 кг) и требовала на выстрел 150 фунтов пороха (68 кг). Вес у бомбарды был такой, что потребовалось 700 человек и 15 парных запряжек волов, чтобы водворить ее в исходное положение для проверочного выстрела в окрестностях Адрианополя. Говорили, что ядро оставило в земле воронку глубиной 6 футов (ок. 1,9 м), а густой дым и оглушительный грохот до смерти перепугали соседние деревни. Такая пушка обладала ограниченной полезностью, поскольку требовались гигантские усилия множества людей, чтобы поставить ее на позицию, и требовалась обслуга из опытных западных пушкарей. К тому же из нее можно было производить всего семь выстрелов в сутки, иначе она могла взорваться от перегрева. Тем не менее в долгосрочной перспективе вера султана в эффективность артиллерийского огня оправдалась, поскольку бомбарда «Базилика» пробила в городских стенах и наружных оборонительных укреплениях чудовищные бреши, чем ослабила оборону Константинопольской крепости.
Все греческие историки того времени намеренно преувеличивали превосходство сил османов, чтобы привлечь внимание западных государей. В действительности численность османской армии не превышала 100 000 человек — из них примерно 60 000 азиатской кавалерии, 10 000 янычар и порядка 20 000 человек следовали за армией в обозах. Еще примерно 10 000 составлял воинский контингент, выставленный вассалами султана. Турецкий флот насчитывал сотню трирем (боевые галеры с тремя рядами весел) и некоторое количество кораблей с удлиненным корпусом, которые применялись в атаке примерно как современные торпедные катера. Турки никогда не отличались мореходным искусством и для своего военно-морского флота набирали рекрутов из христиан. Командовал флотом адмирал болгарского происхождения. Остроумное решение помогло туркам обойти заградительную цепь в бухте Золотой Рог, где были главные (Золотые) ворота Константинополя, — они протащили большую часть кораблей из Босфора по суше позади населенного генуэзцами пригорода Пера и, оказавшись в центре морской обороны города, принялись успешно обстреливать обращенные к морю стены Константинополя.
В понедельник 28 мая 1453 г. над осажденным городом разлилась зловещая тишина, и в ней истаивали последние надежды византийцев на спасение от грозного противника. У кого-то из наивных горожан зародились даже глупые мечты о чуде — что прямо сейчас Мехмед со своим войском внезапно сгинет и осада с города будет снята. На самом деле тишина объяснялась просто: султан объявил этот последний понедельник перед решающим штурмом днем отдыха. Поэтому-то стихли стрельба, барабанный бой и пронзительные звуки труб, сопровождавшие осаду, — но не потому, что она закончилась, а, напротив, потому, что успешно продвигалась. Мехмед считал, что за предыдущие недели пушечный огонь уже достаточно ослабил городские стены и теперь его войску ничто не мешает начать решающую атаку на город. В противоположность неподвижной тишине на стороне турок император Константин велел бить во все городские колокола и отслужить в Софийском соборе литургию на латинском и на греческом языках. В предыдущие пять месяцев, с самого 12 декабря 1452 г., когда в Константинополе было провозглашено ненавистное воссоединение Восточной православной и Римско-католической церквей, под своды собора не ступил ни один благочестивый православный. Но в тот роковой понедельник 28 мая все прошлые раздоры и ненависть были забыты. Итальянцы и греки, православные и католики сошлись на литургию, исповедовались и вместе принимали причастие,
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
