Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
многократно повторяя нараспев молитвенный призыв «Кирие элеисон!» («Господи, помилуй нас!»). Так на краткий момент единение двух Церквей сделалось явью.
Во вторник 29 мая в половину второго пополуночи султан Мехмед лично отдал приказ к решающему штурму города. Как и предсказали придворные звездочеты, ущербная луна тускло светила с небосвода. Первыми на стены бросились нерегулярные войска из европейских наемников султана. За ними шли шеренги лейб-гвардии султана с оружием наизготовку, чтобы убить первого же наемника, кто вздумает струсить. Следующей волной под пронзительный вой боевых труб и бой барабанов, задававших быстрый маршевый темп, двигалась отборная пехота султана, янычары. За янычарами на приступ городских стен бросилось регулярное турецкое войско. Какое-то время атакующим казалось, что стены устоят под их бешеным натиском.
Султан повелел своим элитным войскам вновь идти на приступ. У ворот Святого Романа анатолийский гигант Хассан пробил в стене брешь, но тут же был убит оборонявшимися. Однако другие янычары напирали. В обороне дрался и сам император Византийский, которого в последний раз видели как раз у ворот Святого Романа; он сбросил императорский пурпур и бился как простой пехотинец. Он погиб как мученик, как капитан корабля, не пожелавший покинуть свое тонущее судно.
Наконец турки ворвались в город и лавиной хлынули по его улицам, срывая с горожан одежды, чтобы связывать ими захваченных в плен. Под сводами собора Святой Софии все еще продолжалась утренняя служба, когда туда явились турецкие завоеватели. И как гласит легенда, у них на глазах священники, все еще державшие в руках потиры, прошли сквозь южную стену собора, и стена сомкнулась за их спинами. Пророки предрекали, что стены собора вновь расступятся в день, когда Константинополь снова станет христианским городом, но этого по сию пору так и не случилось.
Султан Мехмед II выждал три дня, которые по традиции отдавались на разграбление города победителями (около 4000 горожан пали убитыми, и около 50 000 мужчин, женщин и детей были захвачены в рабство), и только тогда торжественно въехал в завоеванный Константинополь. Он сразу направился в собор Святой Софии, прошел к алтарю и возвысил голос в мусульманской молитве «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед — Пророк Его». Мечте мусульман завоевать Константинополь было примерно столько же лет, сколько существовал сам ислам. Пророку Мухаммеду приписывали такие слова: «Благословен будет тот, кто завоюет Константинополь». Отсюда и проистекает полученное Мехмедом II прозвище Фатих, что означает Завоеватель. Отныне Османская империя в географическом смысле стала частью Европы, однако европейцы все еще не могли смириться с этим фактом, потому что турки не принадлежат к христианской вере.
Падение Константинополя, столичного города, со всех сторон отсеченного от остального мира с тех пор, как османы завоевали наибольшую часть Балкан, стало важнейшим переломным моментом в истории. Столь же значимыми через века станут падение французской монархии в 1789 г. или большевистская революция 1917 г., знаменовавшие для человечества начало новой эры. И безусловно, папа Николай V, сам сподобившийся сделать для защиты города не больше, чем снарядить три генуэзские галеры, груженные оружием и провиантом для осажденных, воспринимал падение Константинополя как одну из главных трагедий мира, когда написал: «Внезапно померк свет христианства. Нам больше не видать его на своем веку». Чувство собственной вины за гибель Константинополя изгрызет папу Николая V и сократит его земные дни. Столь же глубоко переживал трагедию гуманист Энеа Сильвио де Пикколомини и горько оплакивал массовое убийство своих братьев во Христе. Однако будущий папа Пий II подчеркивал другой аспект трагедии, называя его «второй смертью Гомера и Платона», ибо понимал, что с концом Византии пришел конец всей греческой цивилизации. Когда горестная весть достигла Парижа и Лондона, французский король Карл VII и английский король Генрих VI объявили траур при своих дворах. И даже над далекой Москвой поплыл траурный звон колоколов Кремля, и в церквях служили заупокойные литургии по своим принявшим мученическую смерть православным братьям.
Однако в первую очередь завоевание турками Константинополя затронуло соседние государства, прежде всего Валахию, где правил Владислав II, Трансильванию под приглядом Влада Дракулы и Яноша Хуньяди и, разумеется, Венгрию, которой правил молодой неопытный Ладислас V Постум. Оно не могло не затронуть еще одного европейского венценосца, хоть и правившего страной, географически более отдаленной от места событий, но в силу традиций и положения глубоко приверженного делу защиты христианского мира от османской Порты. Мы говорим о новоиспеченном императоре Священной Римской империи Фридрихе III, который незадолго до того возвратился с юной невестой Элеонорой Португальской из Рима, еще больше укрепив свои позиции, поскольку удостоился чести быть коронованным в императоры самим папой Николаем V. Но хотя Фридрих произносил все положенные слова скорби, гораздо больше он пекся о том, чтобы консолидировать свою власть в Европе, сохранить влияние на венгерского короля Ладисласа V Постума и собрать Крестовый поход против впавшего в гуситскую ересь короля Богемии Йиржи (Георгия) из Подебрад, который представлялся ему угрозой более непосредственной, чем султан Мехмед II.
Если подробности падения Константинополя достигли Западной Европы лишь месяцы спустя, то известия о размахе и ужасах катастрофы с самого начала осады шли во все румынские провинции с неиссякаемыми потоками беженцев, которые на пути в Европу неизбежно проходили через приграничные земли. Среди первых были венецианские моряки, чья галера потерпела крушение в Мраморном море, и они чудом сумели вплавь добраться до фракийского берега. Они пробрались через Болгарию, где местные жители давали им пищу и приют, в Валахии переправились через Дунай и держали путь на родину через трансильванский перевал Турну-Рошу, перед этим миновав Сибиу, где располагался командный пункт Дракулы. Среди поведанных ими бесчисленных историй о страданиях и жестокостях одна рассказывала о том, как захватившие их сотоварищей-моряков турки по приказу султана Мехмеда посадили их на колья, врытые в землю на виду у осажденного города, дабы этим жутким зрелищем убедить горожан сдаться без боя; тогда бы турки, по обычаю времени, проявили снисходительность к гражданскому населению. Ужас описываемого вызвал у некоторых оторопь, хотя такой вид казни не представлял собой ничего нового и саксонские немцы тоже практиковали его в наказание за особо тяжкие преступления.
Папа Пий II (Энио Сильвио Пикколомини, понтификат 1458–1464) 26 сентября 1459 г. открывает церковный собор в кафедральном соборе города Мантуя, чтобы провозгласить Крестовый поход против турок. Фото фрески XV в. в Сиенском соборе сделано баронессой Иляной Франчетти
Один правитель получал точные сведения о событиях в Константинополе — то был Владислав II в Тырговиште, поскольку отрядил своего приближенного постоянным наблюдателем к султанскому двору еще в 1451 г., когда Мехмед только взошел на османский престол. Этот бесценный информант двора в Тырговиште, румынский епископ по имени Самуил, сумел скрыться из захваченного Константинополя и в конце июня 1453 г. добрался в
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
