тугих корсетах, с трудом удерживавших пышные груди, флиртовали с курильщиками трубок, которые, по-видимому, отважились зайти в этот подозрительный квартал, чтобы посетить бордель или обделать какие-нибудь незаконные делишки.
Вскоре и этот район остался позади. Дома теперь могли похвастаться каменными балконами и ступеньками крылечек, а вместо открытых сточных канав появились крышки люков, указывавшие на наличие подземной канализации. Вони и грязи стало куда меньше. Мимо нас проезжали величавые кареты с вороными лошадьми; по тротуарам фланировали элегантные дамы в длинных платьях и красивых жакетах, а также хорошо причесанные джентльмены в темных сюртуках. Вдоль улицы располагались гостиницы, а уличный музыкант замечательно играл на скрипке. Группа мужчин стояла в очереди возле табачной лавки. Тут же виднелись антикварные лавки и кондитерские, из открытых окон которых чудесно пахло.
Это была та самая Читра, которую я нарисовала себе в воображении. Культурный город с культурным населением.
По лицу моему скользнула слабая улыбка, когда я увидела, как мальчик крадет у пожилого джентльмена кошелек. Девочка, усевшись на подоконник, кормила ворон. В городской суете на девушку, сидевшую между мешков на бедной крестьянской телеге, никто не обращал внимания.
Все происходящее казалось мне совершенно сюрреалистичным, будто я попала в детскую книжку с картинками – и теперь навеки в ней застряла.
Возница заставил ослика свернуть на боковую улицу, и спустя несколько минут мы выехали на огромную площадь с большим фонтаном посередине. Дома по периметру площади были выкрашены в яркие цвета; черный дым, клубящийся из труб, застилал вечернее небо. За городом к небу вздымалась высокая гладкая скала, а на вершине ее стоял белый особняк. Я втайне позавидовала его хозяину. Какой замечательный вид наверняка открывался ему с такой высоты!
– Это рыночная площадь, – обернувшись ко мне, объяснил сероглазый окулус, указывая на площадь перед нами и заставляя ослика остановиться. – Сегодня тут пусто, а завтра будет полно торговцев. Вот и приехали. Слезай! Конец подвозки.
Разочарованная, я слезла с телеги.
– А в каком направлении находится пляж?
– Э, нет, – покачал головой старый возница. – Так мы не договаривались. Я тебе не уличный указатель. А теперь отдавай мне остаток вознаграждения.
Вздохнув, я сунула ему в руку вторую серьгу.
– Не могли бы вы хотя бы указать мне направление? – Я ненавидела униженно просить о чем-либо, но для угроз была слишком слаба.
– Не мог бы, – презрительно усмехнулся старик, а затем тронул телегу.
Опустив плечи, я оглядела пустынную площадь. На другом конце ее стояла в ожидании черная карета. Засунув руку в сумку, я вытащила еще одну россыпь драгоценностей. Этого определенно должно хватить.
Я пересекла площадь и обратилась к кучеру, угрюмому джентльмену средних лет в безвкусном галстуке и шляпе набекрень:
– Отвезите меня на пляж.
Мужчина бросил на меня скучающий взгляд, а затем презрительно выплюнул:
– Крестьян не вожу.
Разжав ладонь, я показала ему изумрудное ожерелье, а затем, добавив в голос строгости, повторила:
– Отвезите меня на пляж.
Кучер нахмурился, словно недоумевая, откуда у меня такая драгоценность. Немного подумав, он наконец кивнул и отворил мне лакированную дверцу кареты. Я с облегчением плюхнулась на обтянутое красной кожей сиденье. Карета тронулась, и я, глядя в окно, прислушивалась к размеренному стуку копыт.
В этот момент я увидела себя в отражении на стекле – и в ужасе отшатнулась. Нет, в таком виде я никак не могла встретиться с Крессидой!
Я выглядела совершенно изнуренной. Щеки мои ввалились, кожа покрылась мертвенной бледностью, а под глазами залегли глубокие темные круги. Немытые, взлохмаченные волосы придавали мне вид какой-то дикарки. Руки мои были испещрены грязными царапинами, а вокруг сломанных ногтей запеклась кровь. На воспаленных ногах взбухли волдыри, а на левом колене краснела ссадина, которую я заметила только сейчас. В моих темно-синих глазах плескалось затравленное выражение.
Внезапно я поняла, почему кучер принял меня за крестьянку с бедной окраины. Я была похожа на одного из тех несчастных детей, что весь день возились в грязи.
Я принялась вытаскивать мелкие веточки и листья из спутанных локонов, а также, насколько это было возможно, расчесала пальцами волосы. Отряхнув затем пыль с одежды и хорошенько выбив туфли, я принялась искать в сумке свежую одежду, но не нашла ничего достойного, кроме мини-юбки и своего любимого синего топа. Современная юбка, однако, привлекла бы к себе слишком много внимания, а надеть топ без юбки или брюк я не могла. Вздохнув, я засунула человеческую одежду обратно в сумку, сделала последний глоток воды и снова уставилась в окно.
Карета тем временем подъехала к широкой реке. Каменный мост вел через водную магистраль коричневого цвета; за ним раскинулся портовый квартал. Вдоль дороги стояли прилавки, с которых продавалась всякая всячина, от рыбы до компасов и карт. Торговцы громогласно расхваливали свой товар, пытаясь продать кофейные зерна из Южных колоний или тростниковый сахар с Западного материка. Матросы в мятых робах стояли, прислонившись к фонарям, с кружками пива в руках; чайки клевали упавшую на землю вафлю. Чуть позже дома поредели, открыв вид на океан.
При столь знакомом виде бесконечной воды и белых пенных шапок волн я не смогла сдержать тяжелого вздоха. В гавани на якоре стояли огромные парусники, а длинный волнорез отделял гавань от собственно океана. Матросы таскали на корабли и с кораблей ящики и канаты, хлещущие ром капитаны в нелепых шляпах стояли у штурвалов, а вонь сырой рыбы и ила пробивалась даже сквозь закрытые окна кареты.
Не останавливаясь, кучер миновал гавань с царившей в ней суматохой. Я уже собиралась спросить, почему он не остановился, когда портовая суета внезапно уступила место белому пляжу. Вдоль берега тянулась чистая набережная с каменной балюстрадой, а когда мы отъехали от грязной гавани достаточно далеко, я даже заметила несколько резвившихся в волнах парочек. Вода здесь была уже не серой, а лазурно-голубой.
А еще дальше, прямо посреди волн, возвышался мраморный дворец. Когда карета наконец остановилась, а кучер помог мне выйти, я все еще не могла закрыть рот от изумления.
– Это дворец королевы Крессиды? – выдавила я.
Кучер кивнул.
– Как мне туда добраться?
Он молча указал на гондолу из чистого золота на песке у кромки воды.
Поблагодарив кучера, я вручила ему обещанное изумрудное ожерелье, прежде чем ступить на горячий песок и направиться к гондоле.
Теперь оставалось лишь подкупить гондольера, чтобы тот отвез меня во дворец Крессиды – и я окажусь в безопасности.
По крайней мере, я на это надеялась.
12. Махровая ткань и игристое вино
Гондольером оказался окулус средних лет с глубокими зелено-голубыми
