Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
с ее помощью из крошки сына жаркое, подала его Терею на ужин. Как только тот насытился, он стал звать сына. Тут-то Прокна, в одной руке зажав голову Итиса, а другой таща за собой обесчещенную и безъязыкую сестру, влетела в столовую и сообщила мужу о том, что их сын находится у него в желудке. Терей, обезумев от горя и ярости, погнался за сестрами, но тут вмешались боги и превратили Терея в удода, Прокну в ласточку, а Филомелу в соловья.
* * *
Наиболее подробно ужасающая история рассказана в «Метаморфозах» Овидия, но к ней обращалось множество греческих и латинских писателей до него. Судя по всему, самой великой интерпретацией мифа была трагедия Софокла «Терей», написанная где-то около 414 года до нашей эры. До нас дошли лишь осколки в цитатах, включенных в другие произведения. В одном Прокна размышляет над гендерными проблемами современного ей общества, ставшими причиной данной трагедии:
Я размышляла так о женской доле,
Что мы – ничто. Да, в детстве, в отчем доме,
Не спорю, сладкую ведем мы жизнь.
Ведь бессознательность – нет лучшей няни
Для нас. А только мы созреем, цвет
Обретши юности, – к чужим нас гонят
От очага родного, продают,
К разлуке нас с богами принуждая
Отчизны нашей, с матерью, с отцом;
Тех – к незнакомым; к варварам – других;
Тех – в славный дом; а тех – под сень позора.
И лишь спряжет нас с мужем ночь одна,
Должны мириться мы, самим себе
Твердя, что жизнь нас к лучшему ведет.
Другой же фрагмент – finis и своего рода послесловие, подводящее итог случившемуся и отвечающее на вопрос, естественно возникающий после ознакомления с данной историей: «кто виновнее и преступнее: насильник Терей или мстительная детоубийца Прокна?»
Живите ж, люди, радость насущного дня
Лелея в мыслях; завтрашний облик зари
Густым туманом мглы затуманили боги.
Безумен он; безумнее они:
Своим насильем на его насилье
Ответили. Кто в горе гнев растит
И прибегает к худшему лекарству,
Чем зло само, – того не назову я
Искусным врачевателем болезни.
Боги, превратившие в птиц и Терея, и Прокну и тем самым их уравнявшие, считали, что оба в этой истории хороши, но Софокл, давая совет жить, не слишком задумываясь о будущем – совет на все времена, – считает, что все ж таки убить сына хуже, чем изнасиловать и изуродовать свояченицу. Трагедия «Терей» была произведением серьезным, судя по фрагментам – прекрасным, и очень знаменитым. Дата «около 414 года до нашей эры» возникает в связи с тем, что именно в этом году в Афинах была представлена комедия Аристофана «Птицы», пародирующая Софокла, что дает возможность датировки post quem, то есть свидетельствует, что к этому времени премьера «Терея» уже состоялась. Комедия дошла до нас полностью. Она повествует о том, как птицы решили отнять власть над миром у олимпийцев и для этого построили город между небом и землей, перехватывая жертвенный дым. Замысел блестящий, но сам тест несколько утомляет, так как остроты, понятные и смешные современникам, теперь темны, а при объяснении, как это всегда случается, когда остроты приходится объяснять, теряют яд. Забвение – удел сиюминутности, то есть моды и остроумия. Комедии Бомарше читаются с трудом, а вот плачь Иеремии всегда и современен, и актуален. Впрочем, Аристофан прекрасно придумал название города птиц: Νεφελοκοκκυγία, Нефелококкуйя, «Тучекукуевск». Терей, то есть Удод, в комедии – царь птиц.
Комедия показывает, что к горю и мести Прокны в Афинах уже около 414 года до нашей эры относились с некоторой иронией. Что пройдет, то будет мило; став частью афинского genius loci, история кровавого изнасилования, детоубийства и каннибализма утратила лютость. Ласточка Прокна, как и сова Минервы, превратилась в pet, домашнего любимца и оберег города. Двадцатипятилетний Григорий Богослов попал в Афины в 350 году. Он пробыл там около пяти лет, обучаясь в школе, тогда еще сохранявшей репутацию лучшей философской в Римской империи. Василий Великий, как уже было сказано, учился вместе с ним, и – забавная деталь – некоторое время вместе с ними в Афинах пробыл Флавий Клавдий Юлиан, вскоре ставший императором Юлианом II. В историю он вошел под прозвищем Апостат, то есть Отступник, потому что пытался возродить в империи угасающее многобожие. Христианства он не запрещал, а продолжал политику веротерпимости, принятую его дядей, Константином Великим, крестившимся лишь в конце жизни, и продолженную Констанцием II. Он, правда, отказал христианской церкви в режиме наибольшего благоприятствования, к каковому она стремилась благодаря своей все возрастающей популярности. Юлиан вернулся к многобожию, страстно доказывал, что именно оно истинно и верно, да к тому же еще и красиво, но своих оппонентов не преследовал, если их деяния не нарушали норм уголовного права. Он стал последним языческим императором Римской империи, но никаких массовых казней, как это ему было приписано христианскими авторами, его ненавидевшими, не устраивал.
Юлиан с Василием были погодки, им было слегка за двадцать; все трое были молоды и знакомы, как о том свидетельствует сам Григорий. В позднем тексте, написанном уже после смерти Юлиана и в осуждение его деяний, называемом «Слово 5, второе обличительное на царя Юлиана», Григорий Богослов рассказывает о будущем императоре следующее: «И тогда я неплохо разгадал этого человека, хотя и не принадлежу к числу искусных в таком деле. Меня сделали прорицателем непостоянство его нрава и неумеренная восторженность; если только наилучший прорицатель – тот, кто умеет хорошо угадать. По мне, не предвещали ничего доброго: шея нетвердая, плечи движущиеся и выравнивающиеся, глаза бегающие, наглые и свирепые, ноги – не стоящие твердо, но сгибающиеся, нос, выражающий дерзость и презрительность, черты лица смешные и то же выражающие, смех громкий и неумеренный, наклонение и откидывание назад головы без всякой причины, речь медленная и прерывистая, вопросы беспорядочные и несвязные, ответы ничем не лучше, смешиваемые один с другим, нетвердые, не подчиненные правилам».
«Слово 5» датируется приблизительно 379–381 годами, то есть написано спустя двадцать пять лет после афинской встречи. За это время Юлиан успел побыть императором и умереть. Он взошел на престол 3 ноября 361 года и проимператорствовал всего два с небольшим, но за свое короткое правление успел стать Апостатом и наворотить такое, что потомки никак не могут успокоиться. Они понаписали и продолжают писать о нем, так что книг, Юлиана
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
