глаза. Улыбнулся и бросил меч под ноги ближайшему воину.
— Время пошло.
***
Выжившим выдали коней из конюшни гарнизона, провиант и отправили за пределы крепости. Мне совершенно всё равно, куда они отправятся, главное, что слухи разлетятся по всем Новым Королевствам, как пожар по сухостою.
Войска собрали запасы провизии из казематов и пристроенной к цитадели кухни. Раненных перевезли в лагерь на лечение и в городе остались только мы. Я, Элиас и Фарина с отрядом возрождённых. За время боя волшебница осунулась, под глазами появились тяжёлые мешки. Так что я обнял её и прижал к себе, горячо шепнул на ушко:
— Ты умница, справилась лучше, чем любой из магов мог бы.
Девушка всхлипнула, уткнулась мне в грудь и заплакала. Хорошо, что доспехи я снял, иначе вышло бы комично.
— Это было... ужасно! — Всхлипнула Фарина. — Я... я чувствовала всё это... видела!
— Всё хорошо. Ты же покорительница Крипты. Ты видела вещи куда ужаснее. Просто отвыкла. Ты справилась великолепно, без тебя нам пришлось очень и очень туго.
Я бережно поцеловал её, и девушка обмякла в хватке. В рыжей гриве отчётливо проступает седая прядь, которой не было утром. Похоже, некромантия даётся ей большой ценой. Глупо было рассчитывать на самоучку, едва погрузившуюся в тёмные искусства. Ведь ей даже за столетие учёбы не сравнится с моим отцом и тем более дедом. Но её помощь невозможно недооценить. Напитать некромантию энергией света, это нечто такое, до чего и мой дед не додумался.
Пока я успокаивал волшебницу, Элиас подошёл к Возрождённым и критично оглядел доспехи. Покрытые засохшей кровью, они сохранили следы огня и кипящего масла. Пестрят прорехами от ударов копий, мечей и топоров. Будь в них живой человек, он бы умер и от десятой доли таких травм, даже не считая огня. Полуэльф взял шлем двумя руками, потянул и протяжно выругался. На него смотрит самое обычное лицо, без ран, без ожогов и следов некротического усыхания. Словно живой человек, только радужка глаз светится жёлтым с зелёным оттенком.
Воин смотрит перед собой и будто не замечает Элиаса. Со вторым история повторилась, как и с третьим и со всеми. Семь солдат, сгоревших заживо и воскрешённых, стоят перед нами целые и невредимые. Но и не живые. Они не дышат, сердца остановились и в глазах нет живой искры.
— Даже не знаю, что сказать... — Пробормотал полуэльф отступая. — Это как-то совсем уж неправильно.
— Как так вышло? — Спросил я, занимая его место и рассматривая новоявленный Бессмертный Легион.
— Я не уверена... — Пробормотала Фарина, подходя ко мне. — Похоже, что некромантия подняла их, а свет излечивает, но он не может исцелить смерть. Они мертвы, но будто только что. Понимаешь?
— Кажется... хоть и не могу осмыслить. — Признался я. — Выходит, если уйдёт Свет они станут обычной нежитью?
— Скорее всего, или просто «умрут».
Я перевёл взгляд на Фрейнара, безмолвный святой смотрит перед собой. Он жив, мёрзнет и дышит, но по сути мертвее мёртвого. Странно это всё, непонятно, но использовать можно. Выходит, я могу поднять по-настоящему Бессмертный Легион, ну, бессмертный пока «жив» святой.
Занятно и очень полезно.
Однако остались мы здесь не для этого. Я поднял взгляд на небо, где место солнце властно занимает луна. Светило же падает за горизонт, заливая серое небо бурой кровью. Вскоре темнота в распахнутых воротах цитадели ожила, забурлила и выплеснула группу тварей из Крипты. Замотанные в чёрное, они выглядят неуместно на поверхности, да и сами щурятся на луну. Вместе же с ними пришёл последний чистокровный дворф, Варлон Башенный Щит.
За время с последней встречи он осунулся сильнее, складки кожи провисли, как мятая занавески. Кажется, ему понадобится помощь, чтобы просто открыть веки. Потомки противоестественного союза ведут его под руки, а на плечи старика накинут плащ из шкуры неведомой мне твари, но с прежней бриллиантовой застёжкой. Белёсые глаза смотрят на меня с прежней ненавистью, что мне в нём и нравится. Честность редкая черта.
Вежливо поклонился ему, не как владыке, но как младший старшему. Обвёл площадь цитадели рукой.
— Ну, что, достопочтенный Варлан. Радуется ли твоё сердце поверхности и новому дому?
— Мой кровь ненавидит поверхность, но мой разум рад. Тёмные туннели наш дом, но поверхность, будущее. Я благодарен тебе за сделку и рад, что всё прошло хорошо.
Гибриды выходят из цитадели, прижимая уши и пялясь на странные белёсые штуки высоко над головой и жуткий светящийся серебром диск. Кряжистые фигуры мелко трясутся, а в тенях сверкают жёлтые глаза. Гибкие убийцы страшатся выйти на свет, кажется, даже лунный причиняет им боль. Даже интересно, как они осмелились действовать днём. Видимо, приказы старейшины не обсуждается.
— Это неполноценный город, и он слегка... запачкан. — Сказал я, обводя рукой заледеневшие лужи крови. — Но это хорошее начало,долгого и продуктивного сотрудничества.
— Да, я тоже. — Проскрипел старец, слепые глаза слезятся не то от возраста, не то от переизбытка чувств.
— А теперь нам стоит обсудить детали.
— Не будем затягивать.
Варлан стряхнул помощников и плащ, тот тяжело рухнул на плиты, обнажая парадные одежды, достойные лорда. Старец мучительно медленно, боясь сломаться, опустился на колено. А мне пришлось наклониться, чтобы он мог поцеловать протянутую руку.
— Я, Варлан из рода Башенных Щитов, наследный правитель народа дворфов и гоблинов, я Владыка Подземелий и Лорд Древних Тайн. — Срывая голос, провозгласил подъёмник. — Собственной волей признаю Элдриана Великолепного, Императора людей, своим сюзереном! Клянусь, что я и мот потомки во веки веков будут верны новой империи и её правителю!
— Встань, — сказал я, беря морщинистую ладонь. — Имперский Герцог Варлан Первый. Я, император Элдриан, принимаю твою клятву и твой народ! Клянусь, что отныне и во веки веков вы будете равноправным в Империи и на поверхности. Всякий, кто будет злонамеренно вредить вам ответит передо мной и законом. Встань же, мой вассал! Засим я вручаю в твоё владение эту крепость и земли вокруг, со всеми людьми, реками и лесами на ней!
***
Сколько живут дворфы? Вопрос с заковыркой, так как никого из ни на поверхности не видели восемь сотен лет, до этой ночи. В сказках, которые я слушал в детстве, говорилось, что чуть меньше, чем сами горы. Сам Варлан выглядит так, будто пережил как минимум три горы. Не хотелось бы, чтобы он умер до войны с Геором.
Я пригубил вино и
